Название вида: | Чернобрюхий рябок |
Латинское название: | Pterocles orientalis (Linnaeus, 1758) |
Английское название: | Black-bellied Sandgrouse |
Французское название: | Langa unibande |
Немецкое название: | Sandflughuhn |
Латинские синонимы: | Pterocles arenarius Pall |
Русские синонимы: | карабаур, карабаур-бульдурук, тураль |
Отряд: | Рябкообразные (Pterocletiformes) |
Семейство: | Рябковые (Pterocletidae) |
Род: | Рябки (Pterocies Temminck, 1813—1815) |
Статус: | Гнездящийся перелётный, в южных районах — зимующий вид |
Размеры средние, с сизого голубя, которого напоминает по общему облику. Размах крыльев 700–730 мм. Голова маленькая, шея короткая, туловище грузное и плотное. Крылья острые и относительно широкие. Хвост короткий (рис. 1), у сидящей птицы не выдаётся за концы крыльев. Крупнее наших других рябков: грузнее их как на земле, так и в полёте. Полёт стремительный, быстрый, хотя взмахи крыльев реже, чем у белобрюхого рябка и саджи. Ноги короткие, но по земле передвигается легко, мелкими шажками, держа туловище горизонтально. Общая окраска песочная, с тёмными пестринами. У самцов горло ржаво-бурое, зоб сероватый, у самок горло желтоватое, зоб песчаного цвета с темно-бурыми пятнами и пестринами.
Молодая птица по окраске напоминает самку. На лету хорошо выделяются чёрное брюхо и белые подкрылья. Взлетает с характерным шумом.
Довольно молчалив. Голос очень своеобразен и резко отличается от крика белобрюхого рябка и саджи. Передать его можно как «тчуррррр», повторяемое в полете 2–3 раза с небольшими промежутками. Так же, но более тихо кричит на водопое или кормёжке. При токовании издаёт звук, напоминающий крик обыкновенного канюка, при испуге — дребезжание (Cramp, 1985). Отводящие от гнезда или птенцов птицы издают слабый писк (Долгушин, 1962).
Окраска. У самца верх, бока головы и зашеек буровато-серые. Спина, плечевые кроющие крыла и хвоста бледно-охристые, с серовато-фиолетовой поперечной предвершинной полосой и золотисто-жёлтыми или ржавчатыми вершинными пятнами на каждом пере. Горло к бока шеи ржаво-бурые, отделённые от зоба чёрной полосой. Зоб сероватый, грудь желтоватая, разделены узкой чёрной поперечной полосой. Брюхо и бока тела чёрные или коричневато-чёрные. Подхвостье белое или охристо-белое. Маховые буровато-сизые, у второстепенных маховых белые основания. Подбой крыла и подмышечные белые. Рулевые серовато-сизые с охристыми поперечными полосками и белыми вершинами; средняя пара с серовато-охристыми вершинами. Оперение плюсны желтовато-беловатое. Радужина бурая. Клюв серый с тёмной вершиной или чёрно-бурый. Ноги серые-буровато-серые, когти более тёмные.
У самки верхняя сторона охристая с тёмно-бурыми продольными полосками на голове, зашейке и с чёрными поперечными полосками на спине, плечевых и верхних кроющих крыла. Горло желтоватое, отграниченное от зоба чёрной полосой, за которой проходит узкая сероватая полоса. Зоб песчаного цвета с чёрно-бурыми пятнами и продольными пестринами. Грудь охристо-белая, отделена от зоба узкой чёрной поперечной полосой. Внутренние первостепенные маховые с узкими вершинными охристыми, а второстепенные — с узкими белыми или охристыми вершинными каёмками. Остальное — как у самца.
Молодые окрашены сходно с самками, но чёрные полосы, отграничивающие горло от шеи и зоб от груди, отсутствуют. Верх головы с поперечными чёрными полосками. На опахалах первостепенных маховых бледно-охристые каёмки, наиболее широкие в вершинной части пера.
Пуховой наряд. Верх коричневато-охристый с чёрными и белыми пестринами, на голове пестрины желтовато-белые. Низ желтовато-белый, на шее, зобе и груди розовато-кремовый оттенок. Радужина бурая, клюв серо-роговой. Плюсна грязно-серая, передняя её сторона опушена до пальцев (Залетаев, 1965).
Первостепенных маховых 11, дистальное рудиментарно, вершину крыла образует второе маховое. Формула крыла: II-II-IV-V-VI-VII-VIII-IX-X-XI-I. Рулевых 14, центральные длиннее крайних на 30–40 мм. Задний палец развит слабо и высоко прикреплён.
У самцов длина крыла 224–256 мм (в среднем (n = 64) 236), хвоста 88–101, клюва 12–16, плюсны 26–34; у самок длина крыла 217–235 мм (в среднем (n = 33) 226), хвоста 82–101, клюва 26–35. Масса самцов 340–550 г (в среднем (n = 22) 446,4), самок 300–496, в среднем (n = 18) 403,9.
У взрослых полная линька происходит один раз в год. Последовательность и сроки смены мелкого пера не изучены, предполагают, что их линька может осуществляться дважды в год (Cramp, 1985). Смена первостепенных маховых проходит медленно, обычно растёт лишь одно перо в крыле, а очередное выпадает при дорастании предыдущего. У самцов активная линька этих перьев отмечена с конца апреля (молодые) — начала мая (взрослые) до последних чисел сентября.
Причём у взрослой особи от 11 мая X и XI маховые были новыми, а IX — в «кисточке», то есть линька у неё, видимо, началась также в конце апреля. У самок растущие первостепенные маховые перья отмечены с конца апреля по середину октября, причём у особи от 30 апреля, откладывающей яйца, X и XI маховые были новыми, а IX — в «кисточке». Линька проходит обычно симметрично, лишь у отдельных птиц одно крыло «опережает» другое. Общий период линьки первостепенных маховых занимает 6 месяцев, за месяц успевает смениться два пера, то есть у каждой особи он длится примерно 5 месяцев. Смена первостепенных маховых начинается с проксимальных и заканчивается дистальными перьями. Линька второстепенных маховых и рулевых перьев начинается при замене примерно половины первостепенных маховых и проходит без строгой последовательности.
Птенцы меняют пуховой наряд на юношеский, который носится недолго. Линька контурных перьев начинается при ещё не доросших трёх дистальных маховых. У птенцов из ранних выводков меняются все контурное перо и часть (до 3) внутренних первостепенных маховых; оставшиеся сменяются на следующий год при полной линьке.
Выделяют два слабо различимых подвида.
Незначительные цветовые различия ставят под сомнение реальность существования подвидов у чернобрюхого рябка (Дементьев, 1951; Долгушин, 1962). Внутривидовая изменчивость нуждается в ревизии (Cramp, 1985).
Гнездовой ареал. Канарские острова (остров Фуэрте-Вентура), Северо-Западная Африка от Марокко до Триполитании, к югу до южных частей Марокко, Среднего Алжира и Южного Туниса; Пиренейский полуостров, кроме северной и западной его частей; Средний Израиль; Кипр, большая часть Малой, Передней и Средней Азии; южное Закавказье; к востоку — до Зайсана, южного подножия Алтая, Джунгарии и Кашгарии; к югу — до Сирии (гнездование в её северных частях вероятно, но не доказано), Южного Ирана, Афганистана, Белуджистана и предположительно до Синда (рис. 2).
В Северной Азии (рис. 3) спорадически гнездится в Приараксинской низменности (Мустафаев, 1974; Новорузов, 1984), до недавнего времени был многочислен в Сардарабадской степи (Бобринский, 1916), возможно — в долине средней Куры (Жордания, 1962), где в конце прошлого века находили их кладки (Радде, 1899). Населяет опустыненные степи Кумо-Манычской впадины и Северо-Западный Прикаспий (Банников, 1959). Гнездился прежде в Астраханских степях (Хлебников, 1928, 1930; Воробьёв, 1936), однако в последнее время его здесь не находили (Луговой, 1963).
Северная граница ареала проходит в Казахстане примерно по 48° северной широты, местами опускаясь или поднимаясь на 1″, через район Камыш-Самарских озёр в Волго-Уральском междуречье, селе Калмыкове на Урале, верховья реки Сагиз, Эмбу близ устья Темира, станицы Челкар, Кумсай между Иргизом и Карабутаком, пески Аккум на Джиланчике, несколько южнее слияния реки Сарысу с Кенгиром, станицы Киик, севернее озера Балхаш, у Маданията, южные предгорья Алтая в Зайсанской котловине. Встречались также севернее Чингизтау, поблизости от горной группы Аркарлы и у Кара-Аула, но возможно, что сюда лишь залетают (Долгушин, 1962). Неоднократно встречался летом в районе озера Тенгиз, где возможно спорадичное гнездование (Кривицкий и др., 1985), а в июле 1980 года встречены два выводка (Андрусенко, 1986). То же относится к Павлодарской области, где в Майском районе их неоднократно встречали в 1983 года и будто бы находили кладки (Лобанов и др., 1986). Южнее очерченной границы широко распространён в пустынных равнинах, предгорьях и ксерофитных низкогорьях юга Казахстана и Средней Азии до государственной границы бывшего СССР.
По низкогорьям и долинам проникает в западные районы Памиро-Алая. По притокам Амударьи доходит до Куляба, хребта Каратегин, Кургантюбе, Кабодиён, в Гиссарской долине — почти до Душанбе, по долине Сурхавдарьи до Денау, по Зерафшанской долине до Самарканда, по Сырдарье до Намангана, в небольшом числе населяет также северные предгорья Туркестанского хребта, где найден между Канибадамом и Исфарой (Мекленбурцев, 1953; Иванов, 1969; Абдусалямов, 1971). По межгорным долинам проникает в Тянь-Шань — многочислен в пустыне около Уч-Кургана и Кызыл-Джара (Джалалабадская область) в Кыргызстане, в небольшом количестве живёт в долинах Нарына, Атбаши и Кочкорки, а также в Иссык-Кульской котловине (Янушевич и др., 1959). В Северном Тянь-Шане обычен в Сюгатинской, реже встречается в Джаланашской долине, гнездится также в Чиликтинской долине между Сауром и Тарбагатаем (Долгушин, 1962). Вне очерченного ареала известны залёты в Северное Причерноморье (Ардамацкая, Семёнов, 1977), кубанские степи под Краснодаром (Птушенко, 1915), Рязанскую область (Птушенко, 1958), в Волго-Уральское междуречье до широты г. Чапаева (Шевченко и др., 1977), под Оренбург (Зарудный, 1888), Свердловск (Iohansen, 1959), Тобольск (Тарунин, 1928), в район Наурзумского заповедника (Гордиенко, 1983) и под Семипалатинск (Хахлов, Селевин, 1928).
Резких изменений в гнездовом ареале не отмечено, хотя местами наблюдается тенденция к его сокращению. Так, в южном Закавказье перестал гнездиться в нагорной степи Талыша и в Кобыстане, где отмечается лишь на пролёте (Мустафаев, 1974), вероятно, исчез на гнездовье в долине средней Куры (Жордания, 1962), с острова Барсакельмес на Аральском море (Гисцов, 1974), в 1971–1972 годах практически отсутствовал в низовьях Иргиз—Тургая и на большей части территории севернее Аральского моря (Варшавский и др., 1977), перестал гнездиться в бассейне Кашкадарьи (Мекленбурцев, 1958), в районе Душанбе и ряде других мест Таджикистана (Абдусалямов, 1971). Скорее всего, эти изменения обусловлены сокращением численности рябков в связи с интенсивным хозяйственным освоением земель и неумеренной охотой.
В западной и на юге восточной части ареала оседлый, из пределов Северной Азии преимущественно улетает на зимовку в Иран, Афганистан, Пакистан и Северо-Западную Индию. В небольшом числе зимует на крайнем юге — в Приатрекской пустыне, предгорьях Копетдага, Бадхызе, долине Кушки, Репетеке, у Келифских озёр, в долине Зерафшана, Каршинской степи, бассейне Сурхавдарьи, низовьях Вахща. В отдельные годы встречается и севернее — в районе Кзыл-Орды (Антипин, 1959) и Гурьева (Пославский и др., 1964).
Численность их невелика, в районе Келифских озёр в январе — феврале 1961 года за 125 часов отмечено 24 птицы (Ташлиев, 1973). Помеченные на зимовке в Раджастане (Индия) чернобрюхие рябки в последующем встречены на юге Казахстана — в низовьях реки Талас (25 августа) и близ озера Бийлюкуль (16 октября) Джамбульской области. На зимовках в Индии в громадном количестве встречается с сентября — октября по февраль — март (Ali, Ripley, 1969). Держится сотенными стаями, в отдельных случаях в скоплениях насчитывали до 8 тысяч птиц (Cramp, 1985).
В Туркменистане появляется в марте, у Гасан-Кули пролёт их наблюдали 12 марта — 1 апреля, севернее Ашхабада — 8–9 марта, у Байрам Али в заметном количестве летели 22 марта, на Узбое — во второй половине марта — начале апреля (Дементьев, 1952). В начале — середине марта прилетают на Мангышлак (Залетаев, 1968; Митропольский, 1977), а на Эмбу и в низовья Иргиза — 12–13 апреля (Долгушин, 1962). В значительном числе летел раньше по восточному побережью Аральского моря (Зарудный, 1916), однако в 1977–1979 годах за весну и осень здесь подсчитано всего 27 птиц (Березовский, 1981). На острове Барсакельмес в некоторые годы появляется уже в конце февраля, чаще же — около середины марта, на Сырдарье около Караузяка их наблюдали 23 марта, пролёт длился до конца этого месяца (Долгушин, 1962). В низовьях Сарысу (Бетпак-Дала) первых видели 14 марта, за весну на ежедневных учётах, продолжавшихся до 20 апреля, лишь 27 и 31 марта подсчитали 11, а всего видели 58 птиц (Сема, Гисцов, 1984, 1986), в другие годы прилетает в Бетпак-Далу 10 апреля (Исмагалов, 1973).
На юге Таджикистана в «Тигровой балке» заметный пролёт в северном направлении начался с 15 февраля (Потапов, 1959). В низовьях Вахша редок, весной 1974 года на ежедневных учётах здесь отметили всего 40 птиц (Абдусалямов, Лебедев, 1977). В Гиссарской долине они появились 22 февраля 1949 года, много птиц улетело уже 26 февраля, хотя в другие годы прилёт отмечали 10-го, а разгар пролёта — 17 марта. В Ферганской долине у Маргилана рябки интенсивно летели 11–12 марта (Иванов, 1969).
В Кызылкумах у подножия хребта Нуратау весенний пролёт идёт с середины марта до конца апреля (Салихбаев, Кашкаров, Шарипов, 1970), у Галляарала с 6 марта по 6 апреля на ежедневных учётах подсчитано 42 птицы. В то же время в районе Джизакского перевала с 4 марта по 26 апреля, в основном в марте, учтено 235 чернобрюхих рябков (Остапенко и др., 1980). В различных пунктах Юго-Восточного Узбекистана за весну на ежедневных учётах регистрировали от 26 до 560 особей (Лановенко, 1988). В предгорьях Западного Тянь-Шаня на Чокпакском перевале появляются 3 марта — 3 апреля, в среднем за 9 лет 18 марта, причём массовый пролёт (свыше 1 тысячи птиц за день) идёт здесь в первой половине марта в восточном направлении вдоль предгорий. Завершается весенняя миграция 15 апреля — 6 мая, в среднем за 9 лет 27 апреля. На ежедневных учётах за сезон регистрировали в среднем 100 птиц, наивысшая численность отмечена в 1970 году., в последующем она снизилась и продолжает оставаться на низком уровне до настоящего времени (Гаврилов, Гисцов, 1985). Весной 1983 года здесь учтено 330 птиц (Савин, Гисцов, 1986). В низовьях реки Чу редок, с 13 марта по 21 апреля 1967 года здесь видели всего 13 чернобрюхих рябков (Гаврилов, 1981). Низкой их численность стала и в долине среднего её течения — ус. Тюлек на ежедневных учётах весной 1973 года лишь 25 марта видели 11 птиц (Умрихина и др., 1976). В 1961–1962 годах первых здесь отмечали 26 и 28 февраля, а массовый пролёт — в первой декаде марта (Умрихина, 1970). В Илийскую долину и Балхаш-Алакульскую котловину прилетают 22 марта — 5 апреля (Долгушин, 1962). Вблизи Алма-Аты на озере Сорбулак в 1980–1983 годах первых отмечали 24, 13, 25 и 18 марта, а за весны 1981–1983 годах — 202, 125 и 54 особи соответственно. Миграции проходят преимущественно утром, иногда длятся до полудня. Летят парами, небольшими группами и стаями до нескольких десятков птиц.
Осенним миграциям предшествуют кочёвки, характер которых не изучен. Начинается пролёт поздно, в сентябре. Последних птиц на большей части территории Казахстана отмечали в середине — конце октября и начале ноября (Долгушин, 1962). В низовьях Или со 2 по 31 октября 1972 года пролетело (преимущественно в западном направлении) 108 рябков (Хроков, Гаврилов, 1975). Вблизи Алма-Аты на озере Сорбулак осенью 1981 года подсчитано 375, 1982 году — 60 рябков, в 1983 году их не видели; последних отмечали 27 и 23 октября 1981 и 1982 годах. В долине среднего течения реки Чу первые появляются в конце сентября, массовый пролёт идёт в октябре: с 19 по 30 октября 1973 года на ежедневных учётах подсчитано 446 птиц (Умрихина, 1970; Умрихина и др., 1976). В предгорьях Западного Тянь-Шаня на Чокпакском перевале миграции их начинаются 12 сентября — 5 октября, в среднем за 5 лет 25 сентября. Наибольшее их количество (74,8%) регистрируется в последней пятидневке октября. Хотя конец пролёта здесь не охвачен наблюдениями, в среднем за 7 лет на ежедневных учётах подсчитывали 300 птиц за сезон (Гаврилов, Гисцов, 1985).
Из Бетпак-Далы отлетают в западном направлении с сентября — октября, у Чулак-Эспе в сентябре их было уже значительно меньше, чем в июле (Слудский, 1965; Гаврилов и др., 1976). В низовьях Сарысу одиночку видели 11 октября 1982 года, (Сема, Гисцов, 1986). В районе Аральска последних наблюдали 1 и 4 ноября (Долгушин, 1962), с острова Барсакельмес отлетают в конце октября (Исмагилов, Васенко, 1950). В Северном Прикаспии рябков отмечали до 25 ноября (Пославский и др., 1964). В низовьях Амударьи пролетает в конце октября, в Голодной степи — в начале ноября (Богданов и др., 1960). Над Ташкентом в 60–70-х годах интенсивный пролёт проходил в первой половине ноября, когда стаи по нескольку десятков птиц следовали на юго-запад каждые 30–40 минут (Мекленбурцев, 1982). Под Пскентом 1–3 ноября 1985 года пролетело 2 600 птиц (Лановенко, 1988). Вблизи Маргелана в Ферганской долине массовый пролёт отмечен 28 сентября, а в Каршинской степи — 14 сентября (Иванов, 1969). В предгорьях хребта Кугитанг стаи встречались ещё в ноябре (Салихбаев, Остапенко, 1964). В различных пунктах юго-восточного Узбекистана за осень на ежедневных учётах регистрировали от 3 до 225 особей (Лановенко, 1988). На подгорной равнине Копетдага пролёт идёт в сентябре — ноябре (Вельская, 1974). В южных районах установить окончание пролёта трудно, так как рябки встречаются здесь и зимой. При выпадении глубокого снега в районе зимовок отлетают южнее. Так, в долине Кушки у Моргуновскош (Туркменистан) 25 января 1957 года за день пролетело 7 стай общей численностью в 400–500 птиц (Сухинин, 1958). Осенью образуют более крупные стаи, насчитывающие иногда до тысячи птиц. Предполагают, что пролёт может проходить и ночью (Лановенко, 1988).
В оба сезона миграции проходят в основном широким фронтом, концентрация пролётных рябков прослеживается по Узбою на низовья Атрека и достаточно хорошо выражена от Каршинской степи через предгорья Западного Тянь-Шаня, в обход этой горной системы. Пролётный строй — шеренга или выгнутая вперёд дуга.
Гнездится в глинистых, глинисто-каменистых и каменистых пустынях и полупустынях, реже — в солончаковой пустыне, на закреплённых и полузакреплённых песках на равнине. Последнее особенно характерно для Мангышлака, Бузачей и Центральных Кызылкумов (Митропольский, 1977). Сплошных барханных и бугристых песков избегает, вероятно в связи с тем, что пересеченная местность препятствует свободному обзору сидящей на кладке птицы. Обязательное условие для гнездования — изреженная низкая растительность (полынные, полынно-биюргуновые, полынно-боялычевые, полынно-злаковые, полынно-еркековые, солянково-полынные ассоциации), лишь в Приараксинской котловине (Южное Закавказье) селится в злаковых и разнотравно-злаковых степях (Тарасов, 1974). В Бадхызе не гнездится из-за густого и высокого травяного покрова (Дементьев и др., 1955). Предпочитают равнины, по предгорьям и долинам поднимаются в горы до 2 000 — 1 800, а в Киргизии — даже до 3 000 метров над уровнем моря, где выбирают относительно ровные, выположенные участки (Портенко, 1958; Янушевич и др., 1959; Долгушин, 1962; Салихбаев, Остапенко, 1964). На пролёте и зимовке встречается в разнообразных биотопах, вплоть до саксаульников, кормится в барханных незаросших и зарастающих песках. Часто посещает убранные поля зерновых, собирает потерянное при перевозке зерно на дорогах.
Необходимо также наличие водоёмов в пределах досягаемости для птиц. Они чаще летают к ним за 2–3 км, но в отдельных случаях — за 25 и даже 75–80 км (Гептнер, 1959). Пьют пресную, солоноватую и даже горько-солёную воду из Каспийского и Аральского морей. Когда рябков мало тревожат и они имеют возможность выбора, наиболее охотно посещают скважины с пресной водой. Места водопоев разнообразны: это могут быть берега рек и озёр, небольшие ручейки, родники, артезианские скважины и даже колодцы, около которых при водопое скота имеются лужи с доступной для птиц водой. Посещают и временные Лужи, образующиеся после дождя на дорогах и в глинистых западинах на плотной почве. Посещают водопой в течение всего дня, но наиболее активно (59%) между 8 и 10 часами (Ковшарь, Левин, Губин, 1986).
В пойменных угодьях и дельте Эмбы в период гнездования плотность населения составляет 0,3 экземпляра на 10 км (Неручев, Макаров, 1982). В Прикаспийских Каракумах по учётам 1965–1966 годов плотность населения летом составляла в разбитых песках с кустарником 0,2–0,5, в грядово-бугристых неразбитых песках — 0,6–1,0, в полынно-еркековой песчаной пустыне — 1,5 птиц на 10 км (Неручев, 1969, 1970); в 1974–1983 годах в глинистой пустыне 0,2, в песчаной 0,8, в солончаковой не встречен (Неручев, 1986). По маршрутным учётам на Мангышлаке в 1962–1967 годах весной (март — май) регистрировали в среднем 5,1–6,6, осенью (сентябрь — октябрь) — 3,5–7,8 птиц на 100 км (Митропольский, 1977). В Иссык-Кульской котловине в 1967–1969 годах на 130 км маршрута в июне и августе рябков не встречено, хотя вне маршрута их регистрировали (Второв, 1977).
В среднем течении Зерафшана относительная численность в глинистой пустыне составила 0,33 птицы/га, в каменистой — 0,12, в ковыльной степи — 0,01 (Даль, 1937). В бассейне Сурхавдарьи у Джаркургана осенью плотность населения составила 1–2 птицы/км (Салихбаев, Остапенко, 1964). В Каршинской степи в 1935–1936 годах на 8 км маршрута в полосе 100 м подняли 320–340 птиц (Салихбаев, 1939), а зимой на 10 км встретили 4 стаи, примерно 100 особей (Салихбаев и др., 1967). В Кызылкумах у подножия хребта Кульджуктау на водопой прилетало ежедневно 250–300 рябков, из них лишь 10–16 чернобрюхих (Шарипов, 1978). В Бетпак-Дале у Чулак-Эспе 26 июля 1974 года на водопой с 9:00 до 10:00 прилетело 47 птиц (Гаврилов и др., 1976). В 1981–1984 годах в западных частях Бетпак-Далы на 2 210 км маршрута и за 33 часа учётов на водопое подсчитано 1 257 чернобрюхих рябков, в центральных (1 123 км и 8 часов соответственно) — 0, в восточных (2 080 км и 8 часов) — 152, на правобережье среднего течения реки Или (850 км) — 265, в Южном Прибалхашье (3 414 км и 13 часов) — 2 302, в долинах рек Талас и Асса (600 км и 2 часа) — 63, в междуречье Сарысу и Сырдарьи (1 490 км и 65 часов) — 1 335, в Кызылкумах (806 км и 2 часа) — 173 (Ковшарь, Левин, Губия, 1986).
Суровые, многоснежные зимы вызывают массовую гибель и снижение численности чернобрюхих рябков. После суровой зимы 1956-1957 годов в Туркмении и Иране численность чернобрюхих рябков на Устюрте и Мангышлаке сократилась в десятки раз и не восстановилась до 1964 года, (Слудский, 1965). В Туркмении массовая гибель их отмечена в многоснежную зиму 1968-1969 годов., рябки замерзали по ночам — свыше 2 тысяч трупов обнаружено у озера Делили, много погибло их в Кизыл-Атреке и Гасан-Кули (Ишадов, 1979).
Моногамы, образование брачных пар происходит на весеннем пролёте или вскоре после прибытия в район ...
Дневные птицы, деятельные в течение всего светлого времени суток. Миграции совершают также днем, хотя в Каракумах крик чернобрюхого рябка слышали в ночь с 9 на 10 мая (Рустамов, Птушенко, 1959). Ночуют группами на земле, места ночёвок могут быть постоянными. По утрам купаются в пыли и нежатся на солнце.
Отдыхают также и в середине дня, когда температура воздуха наиболее высокая. Водопои посещают регулярно и с удивительным постоянством, летом — 2 раза в день, осенью — 1 раз. В зависимости от географического положения местности, месяца и удалённости водопоя от основных мест гнездования прилетают на них с 6 до 10 и с 17 до 19 часов. Осенью посещают их с 8–10 до 11–14 часов. На водопой прилетают поодиночке, парами или небольшими стаями, изредка до 50 птиц одновременно.
Основной корм — семена растений, поедает также нежные их вегетативные части (листья, побеги, цветы), изредка — насекомых. Семена подбирает с земли, вегетативные части срывает с живых растений. Отмечено поедание семян солянок, полыней, бобовых, гречишных, астрагалов, хориспоры, верблюжьей колючки, горца, песчаной акации, эспарцета, из культурных растений — пшеницы, ячменя, льна.
Весной кормится в основном побегами эфемеров (в зобах находили по 2,5–4,5 граммов зелёной массы), летом и осенью — семенами (в зобах по 18–32 грамма). У добытою в Ираке содержалось в зобу примерно 30 тысяч мелких семян (Cramp, 1985), а у особи из Казахстана (15 октября) было 24,9 грамма пшеницы (482 зерна), 4,8 грамма ячменя (127) и 2,5 грамма мелких семян дикорастущих трав. Подмечено, что появление птенцов (начало июня) приурочено к плодоношению многих весенних трав, а поднятие их на крыло — к созреванию семян астрагалов, некоторых солянок и полыней (Залетаев, 1968). Птенцы чаще поедают насекомых, чем взрослые (Долгушин, 1962), но питание их не изучено.
Чернобрюхий рябок издавна являлся традиционным объектом охоты на юге Казахстана и в Средней Азии, хотя жёсткое его мясо не выделяется вкусовыми качествами. Охотились на них преимущественно на водопоях летом, в период размножения, и осенью. И хотя их всегда добывали меньше, чем белобрюхих рябков и садж, видимо неумеренная охота и явилась одной из основных причин резкого сокращения их численности в последние десятилетия.
В Казахстане включён в республиканскую Красную книгу и взят под особую охрану. Меры по ограничению количества добываемых за охоту рябков, принимаемые в ряде республик, нельзя признать действенными. Учитывая снижение численности в пределах ареала вида (в Закавказье, Туркменистане, Узбекистане, Таджикистане и Кыргызстане), целесообразно наладить его охрану повсеместно. Специальных мероприятий по увеличению численности этого вида не разработано, в перспективе охотничье значение чернобрюхого рябка может быть восстановлено.
← Рябкообразные (Pterocletiformes) Рябковые (Pterocletidae)→
← Предыдущий вид | Том 5 | Следующий вид →
Что отличает птиц от всех других существ? Чудо полёта — так, наверное, скажут многие — присущая им великолепная и завидная способность словно бы без всяких усилий отрываться от земли, проноситься над необъятными просторами суши и воды, а затем вновь опускаться на землю в местах, более удобных для жизни.
Но спросите о том же орнитолога или просто любителя птиц, и они почти наверное скажут: перья — вот тот единственный признак, который присущ только птицам и никакому другому живому существу. Собственно говоря, именно перья, за миллионы лет развившиеся из чешуи пресмыкающихся под воздействием эволюционных процессов, и сделали возможным птичий полёт.
Современные представления о родстве между птицами базируются на основе сходства не только между отдельными генами и их комбинациями, но и всего генома. Дальнейшее развитие этого направления видится в изучении всё большего числа геномов от птиц разных видов, ведь именно от этого во многом будет зависеть форма ветвления полученного филогенетического древа.
Яйца птиц совершенны во многих отношениях. Им приходится быть такими, потому что птицы откладывают и высиживают их в почти невероятном разнообразии условий разных мест обитания и ситуаций — от полюсов до тропиков; в средах влажных, сухих, стерильных и переполненных микроорганизмами; в гнёздах и без них; обогревая теплом собственного тела или не пользуясь им. Форма, цвет и размер яиц, а также состав их желтка и белка — всё это составляет самый необычайный набор приспособлений для выживания.
2011–2024. Птицы России и сопредельных регионов.
Новое фундаментальное руководство по птицам России
Cайт носит исключительно информационный характер.
Аудитория — 12+