Каравайка
Plegadis falcinellus

Крупная птица, величиной больше вороны, весьма характерного облика, позволяющего легко отличать каравайку от сходных видов. Это типичная голенастая птица с длинными ногами и длинной тонкой шеей. В отличие от большинства наших голенастых, имеет общую тёмно-каштановую или рыжевато-бурую окраску оперения с металлическим отливом разных оттенков и тонкий длинный клюв, дугообразно загнутый на конце книзу. В полёте шею и ноги вытягивает в одну линию, частые взмахи крыльев периодически чередует с непродолжительным планированием. Держится преимущественно стаями, иногда очень большими, близ открытых пустынно-степных водоёмов. Гнездится в тростниковых плавнях, местами в пойменных древесно-кустарниковых зарослях. Кормится небольшими группами или в одиночку в основном на заросших травой мелководьях, иногда на лугах, изредка также на полях или в степи. При перелётах птицы выстраиваются косой, волнистой колеблющейся линией. Летают обычно невысоко над землёй.

Сравнительно молчалива; голос — негромкое, грубое «гррр-гррр» — слышен обычно в колониях при спаривании или беспокойстве птиц (Аскаров, 1938). У гнёзд при ссорах периодически раздаётся глухое гортанное гоготание или кряканье, при смене партнёров на кладке слышны своеобразные воркующие звуки (Смогоржевський, 1979; Черничко и др., 1991), а при внезапном взлёте птицы иногда издают негромкое хриплое «кррраа, крра».

Каравайка — народное название, происходит от казахского «карабай» (чёрный богач); на юге России местное население называет птицу также чёрным кроншнепом.

Окраска. Самец в брачном наряде имеет общее каштаново-бурое или красновато-коричневое оперение. Маховые и рулевые, а также большие кроющие крыла чёрно-бурые с ярким зеленовато-синим или сине-зелёным металлическим отливом. На лбу, темени, спине и плечевых перьях — контрастный фиолетовый или пурпурный отлив. Из-за интенсивно ирридизирующей поверхности оперения его окраска у караваек воспринимается довольно субъективно, поэтому в разных описаниях этих птиц имеется много противоречий. Длинный загнутый на конце клюв и ноги оливково-бурые. Неоперённая уздечка, кольцо вокруг глаз и подбородок зеленовато-бурого цвета, вдоль границ треугольного участка голой кожи, идущих от глаза к клюву, выделяются тонкие белые полоски. Радужина бурая.

Ряд авторов (Аскаров, 1938; Долгушин, 1960) отмечают, что на голове у самцов имеется слабо выраженный хохолок, который при агрессивном возбуждении может подниматься в виде султана.

Самка в брачном наряде слегка отличается от самца чуть более тусклым оперением, более мелкими размерами и более коротким, круто загнутым вниз клювом (Спангенберг, Фейгин, 1936; Аскаров, 1938). В зимнем наряде у взрослых птиц голова и шея черновато-бурые, без следов металлического блеска. Отдельные перья имеют здесь узкие беловатые каёмки, в результате чего вся шея и голова испещрены мелкой продольной штриховкой. Низ тела тусклый чёрно-бурый или землисто-бурый. Нет светлых полосок, идущих вдоль границ неоперённого «лица». Остальное оперение — как летом.

Птенцы покрыты матово-чёрным пухом. Со временем на горле, нередко также на темени у них появляются 1-5 белых пятна или поперечные полоски. Иногда эти пятна отсутствуют вовсе. Ноги у пуховичков жёлто-розовые, чернеющие на 3-й день. Когти чернеют через 3-4 часа после вылупления. Клюв при вылуплении тоже жёлто-розовый, но в течение первых суток становится чёрным с широкими желтоватыми или оранжево-розовыми перевязями в основании, на конце и посередине. В 5-7-дневном возрасте исчезает светлое кольцо в основании клюва, на 27-30-й день — следующее, а иногда и последнее (Аскаров, 1938; Туаев, Исрафилов, 1978).

Гнездовой наряд похож на зимний наряд взрослых птиц, но окраска более тусклая, светло-бурая, особенно на голове и шее, со значительно более слабым металлическим блеском. Кроме того, нередко встречаются птицы, у которых на шее, горле и иногда на темени остаются от птенцового наряда белые пятна. Клюв розовато-бурый с чёрной поперечной полосой посередине и чёрным концом, значительно более короткий, чем у взрослых птиц.

Некрупный изящный ибис. Крылья сравнительно короткие, закруглённые, так что внутренние второстепенные почти достигают вершины сложенного крыла. Первостепенных маховых 11. Формула крыла: II-III-I-IV-V... Вырезки расположены на внутренних опахалах I и II и на внешних опахалах III и IV первостепенных. Хвост короткий, прямой, из 12 рулевых перьев. Пудретки отсутствуют.

Щелевидные ноздри расположены в основании клюва в узких длинных бороздках. Голень оперена до середины. Цевка спереди покрыта поперечными щитками, сзади сетчатая. Основания 3-го и 4-го пальцев ног соединены зачаточной перепонкой. Когти довольно длинные, тупые, на среднем пальце — с 2-3 зазубринами на внутренней стороне.

Имеющиеся в литературе фрагментарные морфометрические показатели каравайки (табл. 34) подтверждают различия самца и самки в размерах. Средняя длина самцов превышает длину самок на 82, а размах крыльев — на 97 мм (Аскаров, 1938; Спангенберг, 1951). Длина крыла самца больше, чем у самки, в среднем, на 15 мм (Симеонов, Мичев, Нанкинов, 1992). Весьма заметны различия также в длине клюва и цевки (Аскаров, 1938; Долгушин, 1960; Симеонов и др., 1992).

Размеры птиц из Восточной Европы и Северной Азии (мм) без деления по полу таковы: длина — 559; размах крыльев — 919 — 1 029; длина крыла — 273-292, хвоста — 121, клюва — 132, цевки — 102 (Мензбир, 1918). Длина крыла — 248-305, клюва — 100-145, цевки — 95-120 (Бутурлин, 1935). Длина крыла — 230-305, клюва — 100-142, цевки — 85-112 (Тугаринов, 1947; 1951). По Украине получены следующие данные: длина крыла — 250-302, клюва — 100-142, цевки — 82-112 мм (Вошственський, Юстяювський, 1962); длина крыла — 353-310, хвоста — 94-101, клюва — 102-148, цевки — 71-109 мм (Смогоржевський, 1979).

Вес птиц, по данным всех цитированных авторов, изменяется в пределах 530-770 граммов. Он заметно снижается в период насиживания и выкармливания птенцов (в среднем, на 110 граммов у самцов и на 150 граммов у самок). После вылета птенцов, когда взрослые прекращают кормление молодняка и начинают активно питаться сами, вес быстро восстанавливается (Аскаров, 1938).

Линяет дважды в году: в конце лета и осенью проходит полная послебрачная линька и надевается зимний наряд, а уже с ноября по май идёт частичная предбрачная линька, в ходе которой сменяется мелкое оперение и формируется брачный наряд. Взрослый наряд надевается на втором году жизни в ходе первой послебрачной линьки. Детали линьки неизвестны.

В настоящее время рассматривается как монотипический вид (Степанян, 2003).

Австралийские популяции каравайки, обитающие также на Филиппинах, Целебесе и Яве, иногда выделяют в качестве отдельного подвида Plegadis falcinellus реrеgrinus Bonaparte, 1855 (Спангенберг, 1951; Cramp, 1977; Howard, Moore, 1980; Rose, Scott, 1994). Ранее в данный вид в качестве подвида включали американскую белолицую каравайку Plegadis chihi Vieillot, 1817 (синоним: Plegadis guarauna (Linnaeus, 1766); Plegadis mexicana (Ord, 1817)) (Спангенберг, 1951; Wo Iters, 1982), незначительно отличающуюся окраской и образом жизни. Сейчас оба вида трактуют как группировку типа superspecies. Порой в эту же группировку включают и третий вид рода — тонкоклювую каравайку, или каравайку пуны (Plegadis ridgwayi J.A. Allen, 1876) — эндемика южноамериканских Анд.

Гнездовой ареал. По своему современному распространению — пантропический вид, гнездящийся в Америке, Африке, по югу Евразии и в Австралии (рис. 85).

В настоящее время это единственный вид семейства ибисовых, распространённый как в восточном, так и в западном полушарии. Однако в Америку, на её атлантическое побережье, каравайка проникла лишь в конце XIX века, примерно в 1880 году. Расселяясь, к 1986 году она достигла Канады, в 1988 году обнаружена на гнездовье в Мексике. Сейчас каравайка гнездится в Америке только на восточном побережье от Канады до Флориды, на Больших Антильских островах и в Венесуэле на самом севере Южной Америки (del Hoyo et al., 1992). В Африке распространена по востоку континента от Капской провинции до Мадагаскара и Кении, а также на северо-западе — на побережьях Марокко, Алжира и Туниса.

В Южной Европе обитает местами на Пиренейском полуострове, во Франции, Италии, Венгрии, Югославии, Албании, Греции; регулярно гнездится в Причерноморских странах. Далее на восток обычна в Предкавказье и Прикаспии, местами встречается в Казахстане и Средней Азии. По югу Азиатского материка локально гнездится в Турции, Сирии и Израиле; обычна в Ираке, к востоку распространена до Индии (до южных подножий Гималаев) и океанических побережий Юго-Восточной Азии, а также до Больших Зондских островов, Южных Филиппин и Новой Гвинеи.

На территории Восточной Европы и Северной Азии северная граница ареала проходит через низовья Дуная, Днестра, Днепра, Дона, Волги, Урала, а также Иргиза и Тургая в Центральном Казахстане. По Дону поднимается вверх, возможно, до Цимлянского водохранилища, по Волге — почти до города Волгограда (Спангенберг, 1951; Чернобай, 2004). В Волго-Уральском междуречье встречается в районе Урды, в низовьях Узеней и Кушума, но гнездование здесь не подтверждено (Шевченко и др., 1993; Дебело, 1996) (рис. 86).

В указанных выше пределах каравайка эпизодически гнездится на Тилигульском и Молочном лиманах в Северном Причерноморье и Приазовье, обычна на северном побережье Крыма в Каркинитском заливе и на Сивашах (Сиохин, 2000), многочисленна в Восточном Приазовье, гнездится по долине Маныча, в низовьях Кумы и Терека (Казаков и др., 2004), многочисленна в дельте Волги и в Азербайджане (Султанов, 2000; Гаврилов, 2005), в небольшом числе сохранилась в Армении (Adamian, Klem, 1999).

В Средней Азии в середине XX века гнездилась на равнинных участках долин рек Аму-Дарья и Сыр-Дарья, кроме того — в низовьях рек Талас, Чу и Или в южном Прибалхашье (Дементьев, 1952; Долгушин, 1960; Сагитов, 1987). В прошлом колонии были известны также в северных предгорьях Копетдага — в низовьях реки Теджен и по реке Мургаб (Спангенберг, 1951). В настоящее время в Казахстане каравайка практически полностью исчезла (Ковшарь, 1999). Здесь уже в 1980-е годы в разных районах — от дельты Урала до Балхаша — эпизодически встречались лишь кочующие одиночки и стайки (Ковшарь, 1991). Резко сократилась её численность в дельте Аму-Дарьи (Крейцберг-Мухина, Лановенко, 2003), где ещё в 1988-1989 годы находились огромные колонии (Лукашевич, 1990). Но в это же время гнездовья начали формироваться на искусственных сбросных водоёмах среди пустыни Каракум, например, на озере Каракыр близ города Газли (Сагитов и др., 1989). В Туркмении эпизодически гнездится на озере Делили в низовьях реки Атрек (Венгеров, 1975; Караваев, 1991). В горные районы Киргизии и Таджикистана каравайка изредка залетает лишь во время кочёвок и миграций (Северцов, 1873; Абдусалямов, 1971).

Прежде границы ареала каравайки проходили значительно севернее и восточнее. Так, в начале XIX века она была обычна в низовьях Северского Донца и по всему Нижнему Дону (Кондратьев, 1885, 2004). В Заволжье и Приуралье, в пределах бывшего Оренбургского края, в середине XIX века была нередка к северу до 50° северной широты, изредка залетая до 52° северной широты (Эверсманн, 1866). Гнездилась каравайка также в низовьях реки Илек в среднем течении реки Урал (Зарудный, 1888). На востоке Казахстана обитала в Семиречье, встречаясь вплоть до Алакольской котловины (Шнитников, 1949).

Позже, в результате неумеренного промысла птиц и сбора яиц в колониях, а также, вероятно, из-за интоксикации пестицидами в годы борьбы с азиатской саранчой (Белик, 1997), ареал каравайки значительно сократился. Глубокую депрессию численности вида, в результате которой птицы исчезли на степных озёрах по югу Украины, на Дону, по Уралу, на Алаколе, наблюдали в первой половине XX века, когда проводилось массовое опыление плавней южных рек остротоксичными препаратами (Скалов, 1928; Соколов, 1928; и др.). Во второй половине, особенно — в конце XX века численность и ареал каравайки в Восточной Европе в значительной мере восстановились. Это было вызвано отчасти мерами по её охране, отчасти — благодаря широкой ирригации и обводнению степных районов, а в последние годы — из-за упадка сельскохозяйственного производства в этих районах. В то же время, в Западной Европе популяции каравайки сейчас по-прежнему находятся в состоянии депрессии, её ареал там очень фрагментирован, а в некоторых странах (Румыния, Болгария, Сербия) до сих пор продолжается падение численности и сокращение распространения вида (Thucker, Heath, 1994; Snow, Perrins, 1998; BirdLife International, 2004). Исчезают каравайки в последнее время также на востоке ареала — в Казахстане и странах Средней Азии.

Следует отметить непостоянство мест гнездования каравайки. Эпизодически эти птицы могут группами и целыми колониями спонтанно переселяться с места на место, меняя гнездовые районы, как под воздействием антропогенных факторов, так и без видимых причин (Киеве, 1978; Сапетин, 1978). Это приводит к сильному перемешиванию популяций; массовое перераспределение птиц между соседними районами гнездовий может влиять и на динамику видового ареала.

Судя по данным кольцевания, у караваек в пределах Северной Евразии существует несколько популяций, различающихся районами своих зимовок и пролётными путями. Птицы из дунайской популяции в своём большинстве улетают на зимовку через Грецию в Восточную Африку — в бассейн Верхнего Нила; частично они летят через Италию и Францию на юго-запад и запад — вероятно, в Северную и Западную Африку (Кеве, 1978). Возможно, к этой же популяции относятся и каравайки, гнездящиеся в Северном Причерноморье и Восточном Приазовье, а осенью улетающие, в основном, на запад к Дунаю и дальше через Балканы и Италию в Западную Африку — в бассейн реки Нигер (Сапетин, 1978; Щеголев, 1992; Schogolev, 1996; Корзюков, 2001; Русев, 2004; Костин, Тарина, 2005). На запад в основном перемещаются большие стаи птиц, кочующих в июле в Северном Крыму (Гринченко, 2004).

Птицы из Азербайджана мигрируют преимущественно на юго-запад через Иран и Ирак в Восточную Африку — в бассейн Верхнего Нила, но частично остаются на зимовку в Ираке — в низовьях Тигра и Евфрата. Волжские же каравайки зимуют, в большинстве, в Индии, однако пути их миграций прослежены слабо. Скорее всего, они летят туда вдоль восточного побережья Каспия (Смирнов, 1916; Дементьев, 1952) или через Аральское море, Сыр-Дарью и Аму-Дарью (Сапетин, 1978). Возможно, эти птицы совершают кольцевой перелёт, поскольку интенсивность их миграций в разных районах резко различается по сезонам. Так, на юго-восточном побережье Каспия в 1930-х годах каравайки появлялись в большом числе лишь осенью, а в 1980-х годах — в основном, весной (Исаков, Воробьёв, 1940; Караваев, 1991). Каравайки из Казахстана и Средней Азии зимуют, вероятно, тоже в Индии (Спангенберг, 1951; Долгушин, 1960).

Пролёт караваек вдоль западного побережья Каспия сравнительно слабый (Воробьёва, 1979; Михеев, 1991) и характерен, скорее всего, лишь для дагестанских птиц. Сама же популяция из дельты Терека имеет, по-видимому, смешанное происхождение, поскольку основная часть птиц улетает оттуда на зимовку в Ирак и, отчасти, в Восточную Африку, некоторые каравайки вместе с волжскими птицами летят в Индию, а отдельные вместе с кубанскими мигрируют на запад, долетая до Франции. Об этом свидетельствуют и направления послегнездовых кочёвок молодняка из дельты Терека, часть которого улетает осенью на север, в дельту Волги, а часть — на юг, в Азербайджан. Подтверждают это и эпизодические массовые переселения караваек из Азербайджана в более северные районы (Сапетин, 1978).

Каравайки изредка остаются на зиму в субтропических районах Южной Европы, а также в Азербайджане (Радде, 1884; Греков, 1965; Сапетин, 1978; Патрикеев, 1991) и Туркмении (Житников, 1900). В последние десятилетия, в связи с потеплением климата, приемлемые условия для их зимовок складываются местами и в умеренном поясе. Так, в 1967-1968 годы в дельте Кубани зазимовали 6 птиц (Олейников и др., 1975), а с 1973 года, одиночки и стайки до 20 особей регулярно отмечались там зимой на убранных рисовых полях. На незамерзающих же водоёмах у насосных станций птицы держались даже при температуре −14 °С. Кроме того, в январе 1988 года одиночных караваек наблюдали в Каневском районе на севере Краснодарского края. В середине декабря каравайки встречены однажды на родниках в Кизилюртовском районе Дагестана (Заболотный, Хохлов, 1989; Казаков и др., 2004). В декабре 1973 и 1980 года одиночек отмечали также в степной части Крыма (Костин, 1983).

Каравайка, как и колпица, относится к типичным «погодным» мигрантам, и поэтому время её возвращения с зимовок во многом зависит от синоптических условий в местах гнездования; в Северной Евразии в разные годы птицы появляются с начала марта до конца мая. Кроме того, прилёт отдельных групп птиц в конкретные колонии тоже идёт неодновременно.

В юго-западных районах Украины первые каравайки появляются в конце марта — начале апреля. На Днестре их прилёт отмечали с 19 марта по 6 апреля, в среднем за 6 лет (1972-1977) — 27 марта (Смогоржевський, 1979), массовый прилёт в 1953-1973 годах приходился в среднем на 8 апреля, а наиболее ранний — 31 марта 1970 (Назаренко и др., 1975). На Тилигульский лиман каравайки прилетали в период с 25 марта (1981 год) по 18 апреля (1980 год), в среднем за 1978-1983 годы — 8 апреля (Черничко и др., 1991). На Лебяжьих островах в северо-западном Крыму прилёт первых птиц регистрировали с 4 по 24 апреля, в среднем за 16 лет (1987-2002 годы) — 15 апреля, однако в 1980-е годы они появлялись здесь позже, в начале мая (Костин, Тарина, 2002, 2004). Примерно в эти же сроки (9 апреля — 10 мая), отставая в среднем на 10 дней, пролёт каравайки начинается в Николаевской области (Рединов, 1999). На южном же берегу Крыма первые пролётные птицы появляются значительно раньше — в середине марта (14 марта 1998 года, 13 марта 2002 года), иногда даже в начале этого месяца (3 марта 1952 года), но обычно с середины апреля. Пик пролёта регистрируется здесь в 3-й декаде апреля — 1-й декаде мая, последних пролётных караваек отмечают в конце мая (24 мая 1983 года, 23 мая 2002 года). Причём в 1-й декаде мая на водоёмах Южного Крыма нередко встречаются скопления до нескольких десятков особей (Костин, 1983; Бескаравайный, 2001; 2005).

В Восточном Приазовье первые каравайки прилетают обычно в конце марта — с 14 марта по 4 апреля, в среднем за 6 лет — 25 марта (Сарандинаки, 1909; Казаков и др., 2004). Массовый прилёт идёт во 2-й половине апреля, но стаи могут появляться в гнездовых районах вплоть до середины мая. Например, около 300 пролётных птиц видели в дельте Кубани 17 мая 1965 года (Казаков и др., 2004). В дельте Дона в конце XIX века однажды наблюдали «громадное количество стай», летевших на восток в конце апреля (С.[Алфераки], 1890; Алфераки, 1910). В низовьях Дона, где весной идёт слабо выраженный пролёт на восток, в 1978-2001 годах первых караваек отмечали с 31 марта по 29 апреля, в среднем за 8 лет — 15 апреля. Всего здесь учтено 15 пролётных стай численностью от 4 до 120, в среднем — по 23 особей (В. П. Белик, ориг.). На Маныче же каравайки появляются с 24 марта по 6 апреля, но в основной массе они прилетают туда к середине мая (Олейников и др., 1975; Казаков и др., 2004).

Выраженный пролёт караваек на северо-запад идёт весной вдоль Черноморского побережья Кавказа. В Аджарии его наблюдали с 17 марта по 10 апреля (Вильконский, 1897). В районе Адлера птиц регистрировали с 11 апреля до 26 мая, но более обычны они здесь с конца апреля до середины мая (Тильба, 1999). На Ставрополье каравайки летят с 3-й декады апреля, но в основном во 2-й половине мая, причём часть птиц мигрирует на восток, а часть — на северо-запад (Казаков и др., 2004).

В Азербайджан каравайки прилетают в середине марта — начале апреля и регистрируются на миграциях до 21 мая (Греков, 1965; Туаев, Исрафилов, 1978; Патрикеев, 1991). В Дагестане они мигрируют вдоль Каспия на северо-запад со 2-й пятидневки апреля до середины мая, причём пик пролёта (более 50 % особей) падает на 3-ю пятидневку апреля (Бутьев и др., 1989; Михеев, 1991; Казаков и др., 2004). В дельте Волги сроки прилёта первых птиц, по данным А. Е. Лугового (1963), колеблются в интервале около полутора месяцев — с 17 марта до 29 апреля, в среднем за 23 года — 8 апреля. При этом в 1920-1930-е годы прилёт проходил в среднем на 11 дней позже, чем в 1940-1950-е годы (соответственно 15 апреля и 4 апреля). Время появления караваек в восточной части дельты, по сравнению с западной, в первый период запаздывало на 1-3 дня, тогда как во второй период, наоборот, на востоке птиц отмечали на 2-3 дня раньше; возможно, это свидетельствует о смене весенних миграционных маршрутов караваек. В Туркмении пролёт идёт с конца 1-й декады марта до 3-й декады мая (Дементьев, 1952), но в юго-восточном Прикаспии птицы отмечаются лишь с 22 марта, обычно же с 1-й декады апреля, и летят до середины мая, задерживаясь в небольшом числе, судя по учётным данным, до июня (Караваев, 1991). В Южном Казахстане каравайки появлялись иногда уже в начале марта, но чаще в конце этого месяца. На Сыр-Дарье в районе Кзыл-Орды первых птиц отмечали 15-25 марта, массовый пролёт наблюдали во 2-й декаде апреля; миграция заканчивалась к концу этого месяца (Долгушин, 1960).

Летом, вскоре после вылета из гнёзд, каравайки сбиваются в стаи и с середины июля начинают кочёвки в поисках кормных мест, в которых задерживаются затем до отлёта на зимовку. Гнездовые районы у северной границы ареала (Средний Дунай, дельта Днестра, Нижний Дон) большинство птиц покидает весьма рано, в течение июля — августа. При этом их перемещения к югу иногда приобретают характер массового пролёта (Молчанов, 1912; Зарудный, 1916). Южнее — в низовьях Дуная, в дельте Кубани, в Крыму и Ленкорани — они могут оставаться до октября. Но некоторые птицы из Азербайджана и дельты Кубани уже в конце августа — середине сентября оказываются на местах зимовок в Двуречье (Ирак) или в Экваториальной Африке (Сапетин, 1978).

На Тилигульском лимане кочёвки отмечаются с середины июля, во второй половине августа заметна миграция птиц на запад, а в сентябре они исчезают (Черничко и др., 1991). На Лебяжьих островах в Крыму каравайки в августе вполне обычны, в сентябре встречаются реже, но ещё регулярно, а пик их пролёта наблюдается в сентябре — начале октября (Костин, Тарина, 2005). В дельте Кубани выраженный пролёт на юго-запад регистрируется в августе, основная масса птиц отлетает в середине сентября (Винокуров, 1963; Олейников и др., 1975). В дельте Волги массовый отлёт продолжается с конца августа до середины сентября; в 1926-1929 годах его регистрировали 6, 7, 15 и 17 сентября (Аскаров, 1938; В. Б. и Н. М. Дубинины, 1940). В Дагестане в дельте Терека массовый отлёт птиц на юго-восток идёт с конца августа до конца сентября (Казаков и др., 2004), а в устье реки Самур пик пролёта (около 75% особей) наблюдается в последней пятидневке августа. Однако в отдельные годы основная масса птиц мигрирует в конце сентября — начале октября, что связано, вероятно, с особенностями гнездовых сезонов (Бутьев и др., 1989; Михеев, 1991). В Ленкорани, на юго-западном побережье Каспия, массовые кочёвки птиц начинаются в середине августа и продолжаются до конца августа — сентября, а с середины сентября наблюдается их выраженный пролёт на юг (Спангенберг, 1951; Patrikeev, 2004). На юго-восточном берегу Каспия, в низовьях реки Атрек, пролёт караваек идёт в основном в августе и в первой половине сентября (Исаков, Воробьёв, 1940; Караваев, 1991). В низовьях Сыр-Дарьи в начале сентября каравайки были ещё многочисленны, а в начале октября их уже не встречали (Спангенберг, Фейгин, 1936).

В октябре в гнездовых районах кочуют обычно лишь случайные одиночки и небольшие стайки; последние каравайки исчезают в ноябре. На Днестре их отмечали 21 ноября 1974 года и 20 ноября 1976 года (Смогоржевський, 1979), в Крыму последних птиц регистрировали до 30 ноября, в среднем за 16 лет (1987-2002 годы) — до 1 ноября (Костин, Тарина, 2002). Вплоть до конца ноября одиночных караваек регулярно встречали в дельте Волги (Луговой, 1963). В Аграханском заливе в Дагестане очень тёплой осенью 1974 года каравайки держались даже до 6 декабря (Михеев, Орлов, Резанов, 1975). В Азербайджане последнюю стайку видели 6 ноября 1956 года (Греков, 1965).

Следует отметить отсутствие выраженных осенних миграций на Черноморском побережье Кавказа и Крыма (Тильба, 1999; Бескаравайный, 2005). Это позволяет предполагать, что весной каравайки попадают сюда случайно, отклоняясь к гористым берегам, по всей видимости, при перелётах через Чёрное море (Корзюков, 2001). Во время послегнездовых кочёвок молодняк обычно держится отдельно от взрослых птиц, которые дружно отлетают на зимовки на месяц раньше молодых (Щёголев, 1992). В период кочёвок молодые каравайки разлетаются весьма широко, улетая иногда за 780-1100-1900 км на северо-запад — север — северо-восток от гнездовых колоний, в направлениях, противоположных основным миграционным путям (Сапетин, 1978). Однажды молодая каравайка из дельты Днестра была добыта 11 сентября 1982 года на озере Кулундинском в Алтайском крае, преодолев за 2 месяца 3,5 тысячи км (Щёголев, 1992; Schogolev, 1996). Такие кочёвки можно рассматривать как «промежуточный перелёт», который затем переходит в миграцию к местам зимовки. Однако, скорее всего, в основной массе это «изгои» или птицы, потерявшие ориентацию; в своём большинстве они, по-видимому, обречены в незнакомых местах на гибель. Так, 8 из 12 птиц, залетевших в октябре 1981 года в Пензенскую область, были вскоре добыты на прудах местного рыбхоза (Фролов и др., 2001). Хотя нельзя исключить, что некоторые выжившие особи могут «запоминать» районы кочёвок и в последующие годы образовывать там новые колонии.

Дальние залёты изредка отмечали и у взрослых птиц (Юрлов и др., 1977; Сотников, 1999; Марголин, 2000). Встречи залётных караваек регистрируются практически по всей Европе на север до Исландии и Норвегии (Snow, Perrins, 1998), до Мурмана (Бианки и др., 1993), Московской, Кировской и Пермской областей (Ушков, 1927; Спангенберг, 1951; Сотников, 1999; Зубакин, 2007). В Сибири их отмечали к северу до Томской и Кемеровской обл. (Рябицев и др., 2001). Большинство залётов приходится обычно на август (Hudec, Сету, 1972), когда начинаются кочёвки молодняка.

Мечение показывает, что каравайки из дельты Волги в основном мигрируют на зимовки в юго-восточном направлении, птицы из Азербайджана — в юго-юго-западном. В своём движении к местам зимовок они достигают верховий Нила и Ливии. Каравайки, помеченные в устье Кубани и на Украине, стремятся в Южную Европу, пересекают Средиземное море и оказываются в Центр. Африке южнее Сахары (рис. 87).

Миграции караваек идут в основном вдоль экологических русел и направляющих линий, но эти птицы способны пересекать моря (Сапетин, 1978; Корзюков, 2001) и иногда появляются на высокогорных озёрах Кавказа (Казаков и др., 2004). Миграции наблюдаются обычно в ранние утренние часы; более слабый пролёт идёт во второй половине дня (Михеев, 1991). Во время осеннего пролёта птицы могут собираться в стаи, достигающие 500 — 1 000 и более особей; весной стаи, как правило, меньше: до 200-300 птиц (Спангенберг, 1951; Смогоржевський, 1979; Казаков и др., 2004).

Гнездовые и кормовые местообитания караваек существенно различаются, поэтому птицы регулярно совершают кормовые миграции, иногда на расстояние до 20 км и больше (Спангенберг, Фейгин, 1936).

Основными местами кормёжки служат опреснённые мелководья до 20-25 см глубиной (Скокова, 19606), покрытые мозаичной надводной растительностью. Прежде всего, это весенне-летние разливы рек (полой), травянистые злаково-осоковые болота и сырые, заболоченные луга, а также усыхающие временные водоёмы в луговых понижениях. В дельте Волги с весны кормятся на полоях и ильменях среди лугов, а с середины лета, когда паводок спадает и пойма обсыхает, птицы перемещаются на взморье, собираясь стаями на илистых заливах (култуках) (Аскаров, 1938). В течение всего гнездового периода каравайки очень охотно посещают рисовые поля с мелкой прогретой водой, где кормятся, зачастую, полностью скрываясь в зарослях риса. Птицы кормятся также по топким, илистым берегам лиманов, рыборазводных прудов, водохранилищ, промышленных фильтрационных полей, однако обширных водоёмов, полностью лишённых надводной растительности, они, как правило, избегают. При этом охотно используют залитые водой тростниковые гари в плавнях (Лукашевич, 1995). Иногда птицы собирают появляющихся в массе насекомых в траве на суходольных лугах или в степи, местами кормятся на убранных хлебных полях (Хохлов, 1987; 1993).

Гнездятся каравайки преимущественно в тростниковых зарослях среди плавневых массивов, изредка в прибрежных бордюрных тростниках или на тростниковых островах. Тростниковые колонии распространены по всему ареалу каравайки, а в некоторых районах (например, в дельтах Кубани и Терека) они преобладают. Для гнездования птицы предпочитают старые высокие заросли тростника с диаметром стеблей у воды 1,5-2,2 см. В тонких, разреженных зарослях селятся только вынужденно. Избегают и сильно загущённых зарослей тростника, где трудно ломать стебли для строительства гнёзд (Черничко и др., 1991).

Местами, например, в дельтах Волги, Дуная, на Сыр-Дарье, колонии нередко располагаются в пойменных лесах из ветлы (Salix alba), туранги (Populus diversifolia), лоха, или джиды (Elaeagnus angustifolia), растущих по берегам проток и озёр. В дельтах Дуная, Днестра, Днепра, на Дону, Волге и в Азербайджане каравайки селятся также в зарослях мощных кустарников (различные виды ивы, тамариск и др.) среди болот. Особого предпочтения древесным или кустарниковым ивам, по наблюдениям в дельте Волги, каравайки не отдавали (Аскаров, 1938). Здесь в 1973-1974 годах в 10 «лесных» колониях было сосредоточено более 96% гнёзд местной популяции караваек (Бондарев, 19756, 1979).

В Азербайджане колонии голенастых на побережье моря в Кызыл-Агачском заповеднике сформировались лишь в 1950-е годы, когда там развились обширные массивы заболоченных тамарисковых зарослей, труднодоступные для наземных хищников. Гнездовья размещались на самых глубоких участках болот и не ближе 2 км от берега (Греков, 1965; Мустафаев, Кязимов, 1965). В дельте Днестра около 1,5 тысячи пар караваек в 1970-1973 годах гнездились, в основном, на кустах ивы; в 1974-1977 годах из-за низкого уровня воды в плавнях и обсыхания этих ивняков каравайки переселились в тростники. Доля птиц, гнездившихся в тростниках, менялась с 25% в 1972 году до 48% в 1973 году, 97% в 1974 году и 100% в 1975 году. Всего в дельте Днестра было известно 5 колоний в кустарниках, 3 — в тростниках и 1 смешанное поселение на древовидных ивах (Щеголев, 1977; Schogolev, 1996).

Как исключение, на Лебяжьих островах в Крыму однажды отмечено поселение караваек в колонии цапель на земле среди низкорослой полыни в 5-12 метрах от берега (Смогоржевський, 1979; Костин, Тарина, 2004).

Будучи колониальным, особо охраняемым видом, каравайка в большинстве регионов находится под регулярным контролем, и в европейских странах её численность оценена сейчас достаточно точно.

Общая численность мировой популяции, без австралийской формы Plegadis falcinellus peregrinus, составляет более 60-100 тысяч особей (Rose, Scott, 1994). В Европе, по оценкам, сделанным в начале 1990-х годов и в начале XXI века, гнездилось, соответственно, 21-23 и 16-22 тысячи пар, в том числе на Украине — 5,5-7,0 и 1,7-3,6, в Европейской части России — 10,3 и 7-8 тысяч пар и в Молдавии — 1-5 и 2-5 тысячи пар. Кроме того, в начале XXI века 20-80 пар было учтено в Армении и 4-6 тысячи пар — в Азербайджане. Остальные птицы гнездились, в основном, в Румынии (4,0 и 2,5-2,8 тысячи пар), Болгарии (200-300 и 50-130 пар), Греции (50-70 и 150— 200), Албании (100-300 и 0), Испании (1-4 и 393-423 пары), а также в Турции (0,5-1,4 и 0,5-1,0 тысяча пар) (BirdLife International..., 2000; BirdLife International, 2004).

В бывшем СССР в 1973-1977 годах насчитывалось 15 тысяч, а в 1986-1987 годах — 28 тысяч пар. Заметный рост популяций объяснялся развитием в Палеарктике благоприятной для лимнофилов прохладно-влажной климатической фазы, а также улучшением охраны птиц и, отчасти, большей полнотой учёта (Флинт и др., 1991). В 1980-е годы в России было учтено около 6,6 тысяч пар, на Украине — 2,7-2,9 тысяч, в Азербайджане — 18,7 тысяч пар, в Казахстане — 100, в Узбекистане — 20 пар (Стоцкая, Кривенко, 1988). В 1990-е годы, по данным Красных книг, в России (2000) насчитывалось 10-11 тысяч пар, на Украине (1994) — 2,7-3,6 тысяч пар, в Узбекистане (2003) — 700-800 пар. В Казахстане, кроме восточной части дельты Волги, жилые колонии в тот период не были известны (Красная книга Казахстана, 1996; Ковшарь, 1999).

В Молдавии небольшие колонии эпизодически отмечали в 1960-е годы в плавнях низовий реки Прут ниже города Кагул (Аверин и др., 1971). На Украине каравайка гнездится в дельтах Дуная, Днестра и Днепра, в верховьях Тилигульского лимана в Одесской области, на Лебяжьих островах и недалеко от них в Кумовских плавнях на северо-западном побережье Крыма, а также на Сивашах в северо-восточном Крыму, где известны 2 большие, относительно стабильные колонии и 7-8 непостоянных поселений (табл. 35). Эпизодически она появляется на островах Джарылгачского залива, возможно также в верховьях Молочного лимана (Сиохин, 2000).

В украинской части дельты Дуная каравайка в массе гнездились в середине XX века. Так, в 1970-е годы до 3,5 тысяч пар обитало там в тростниковых зарослях и около 100 пар — на деревьях (Смогоржевський, 1979); однако в 1980-е годы на озере Кугурлай и в Стенсовских плавнях осталось лишь 190-300 пар (Панченко, Балацкий, 1991), по другим данным — всего 1-10 пар (Platteeuw et al., 2004). В 1990-е годы каравайки исчезли там вовсе и гнездились только в Румынии, где в 2001-2002 годах в 10-12 колониях насчитывалось 2 055 — 3 340 пар. Однако в 2002 году на украинском озере Кугурлай вновь найдены 2 колонии из 160 и 320 пар (Platteeuw et al., 2004).

В дельте Днестра в начале 1970-х годах численность составляла 1,4-1,6 тысяч пар, но в 1976-1978 годах она катастрофически снизилась и в 1980-е годы не превышала 200-900, в 1990-е — 340-925, а в начале XXI века — 260±80 пар (Щеголев, 1977; Schogolev, 1996; Русев, 2004). На Тилигульском лимане в начале 1980-х годов гнездилось до 200 пар, но затем численность резко снизилась и в 1998 году насчитывала всего 15 пар (Черничко и др., 1991; Сиохин, 2000).

В дельте Днепра в 1952 году впервые отмечена 1 пара, в 1959 году найдено уже 107 гнёзд, а в 1970-е годы там только в двух известных колониях гнездилось от 300 до 600 пар (Смогоржевский, 1953; Гизенко, 1963; Смогоржевський, 1979; Ардамацкая, 2006). Однако в 1980-е годы из-за отстрела больших бакланов, а также из-за засух и пожаров в тростниках, связанных с длительным отсутствием паводков, колонии эти распались, и сейчас в дельте Днепра гнездится лишь около 20 пар караваек (Ардамацкая, 2006).

На Лебяжьих островах в Крыму каравайки впервые загнездились в 1967 году (7 пар), в середине 1970-х годов их численность поднялась до 300 пар, но в дальнейшем колебалась на уровне 10-100 пар. В некоторые годы они исчезали вовсе (Костин, 1983; Костин, Тарина, 2004). На Сивашах птицы загнездились в конце 1970-х годов (Костин, 1983), переселившись туда, очевидно, с Дуная (Гринченко, 2004). В 1980-е годы, на начальных стадиях сукцессии водной растительности, вызванной антропогенными факторами, популяция караваек здесь резко увеличилась (до 2,2-2,7 тысяч пар), но в 1990-е годы, в связи со старением биотопов, последовал быстрый спад численности (до 140-630 гнездящихся пар). Однако летом на Сивашах в последние годы регулярно держится до 1 500 — 2 500 холостых кочующих особей (Гринченко, 2004). Всего на Украине в 1998 году было учтено 1 648 пар этих птиц (Сиохин, 2000).

В России основные гнездовья сосредоточены в Восточном Приазовье, на Нижнем Дону, в дельтах Волги и Терека. В Приазовье в 1953-1954 годы в двух колониях было учтено 150-200 особей (Винокуров, 1959), в 1961-1972 годах было известно три колонии из 20-70 пар (Олейников и др., 1975; Белик, Динкевич, 2004). В 1980-е годы в 4 колониях было учтено около 1 300 пар, к 1992 году выявлено 6 колоний, общей численностью 5 500 пар, в том числе самое крупное гнездовье из 4,0-4,5 тысяч пар на Понурском лимане в Калининских плавнях, а к 2002 году зарегистрировано уже 8 колоний с 5 610 парами (Емтыль и др., 1989, 2003; Емтыль, Лохман, 1994). Кроме того, в этот перечень не вошёл ещё ряд колоний в дельте Кубани (100-600 пар) и в плавнях реки Ея (250-400 пар) (Белик, Динкевич, 2004). Всего же в Краснодарском крае — от Кубани до Ей — во второй половине XX века гнездовья каравайки отмечались на 20 водоёмах, которые заселялись птицами попеременно, вследствие выгорания или естественного старения тростников. Общая численность караваек составляет там сейчас, очевидно, не менее 6-7 тыс. пар.

В дельте Волги, где находится вторая по численности группировка в России, популяция каравайки после глубокой депрессии в начале XX века восстановилась к середине 1930-х годов, составив около 3,0 тысяч пар (табл. 36).

В 1945 году там насчитывалось уже 5,0 тысяч пар, а затем численность колебалась из-за перераспределения птиц от 2,3 в 1968 году до 6,1 тысяч пар в 1985 году (Кривоносое, Гаврилов, 1981; Кривенко, 1983). В 1990-е годы в связи с подъёмом уровня Каспия и ухудшением кормовых и гнездовых условий, численность птиц в дельте резко снизилась (до 316 пар в 1995 году), и в настоящее время она колеблется на уровне 660 — 1 825 пар (Гаврилов, 2002, 2005; Гаврилов и др., 2003).

Выше дельты каравайка гнездится сейчас на водоёмах Волго-Ахтубинского междуречья почти до города Волгограда (6-20 пар в Волгоградской области), а также до Сарпинских озёр, где в последние десятилетия отмечается не более 5-10 пар (Чернобай, 2004).

На Нижнем Дону сотенные колонии были известны в разное время на озёрах и прудах в окрестностях Азова, Ростова, Аксая, Новочеркасска и близ устья реки Сал. Птицы переселялись с места на место в связи с гидромелиоративным строительством или выжиганием тростников. Единичные пары эпизодически отмечали в колониях голенастых в верховьях Цимлянского водохранилища (Чернобай, 2004). Всего в низовьях Дона в 1970-е годы гнездилось 450-600 пар, в 1980-е их численность сократилась вдвое, составив 200-250 пар, а в 1991 годы при авиаучётах было выявлено 110-120 пар (Казаков, 2000). Сейчас колония из 300-500 пар известна только на озере Монастырское близ города Аксай, где каравайки постоянно гнездятся с 1986 года (Белик, Динкевич, 2004).

На Западном Маныче каравайки обитали на Усть-Манычском водохранилище, где в 1948 году выявлены 3 колонии общим числом около 1 500 пар. С 1967 года несколько колоний известно в нижней части Веселовского водохранилища, но численность птиц в них, как и в других местах, значительно колеблется по годам. В течение 1977-1988 годов там учитывали от 6 до 72 пар, иногда каравайки отсутствовали вовсе (1980, 1985 годы). На Пролетарском водохранилище они гнездятся лишь в опреснённой западной части близ устья реки Егорлык, где сохранились заросли тростника. В прошлом каравайки обитали также в устье балки Тройной (Миноранский, 1963), но после осолонения Маныча и гибели тростников исчезли там, так же как и на переоборудованном под рыборазводные пруды озера Казинке, где гнездились до 1976-1977 годов (Казаков и др., 2004).

В верховьях Западного Маныча, близ устья реки Калаус, колония из 8-23 пар была известна в 1978-1981 годах на озере Лысый Лиман. На Восточном Маныче 8-18 пар гнездились в 1973-1977 годах на Состинских озёрах близ города Черноземельска. Всего в долине Маныча в 1990-1991 годах было учтено 250-300 пар караваек (Казаков и др., 2004). По имеющимся сведениям, до 300-400 пар гнездится на Бурукшунских лиманах в Ипатовском районе на севере Ставропольского края (Рудницкий, 2003).

В дельте Терека каравайка была многочисленна до середины XX века, но позже её численность значительно сократилась в связи с хозяйственным освоением водоёмов. В 1971-1974 годах в 3 колониях гнездилось всего 400-450 пар (Бондарев, 1975; Пишванов, 1975), в 1985-1986 годах в 2-4 колониях учтено 430-480 пар (Казаков и др., 2004). В 1990-е годах там было известно 4 места гнездования 125-130 пар. Всего же в Дагестане, по экспертной оценке, сейчас гнездится 250-300 пар (Джамирзоев и др., 2000). Таким образом, общая численность каравайки в России на начало XXI века составляла около 8-10 тысяч пар.

В Казахстане из-за антропогенных изменений в гнездовых и кормовых биотопах, происходивших в середине XX века, каравайка к 1980-м годам полностью покинула крупные гнездовья в пойме Сыр-Дарьи (Спангенберг, Фейгин, 1936), после чего исчезли и подпитывавшиеся, вероятно, за их счёт колонии в степной зоне (Ковшарь, 1991; 1999). В последние десятилетия до 100-300-800 пар эпизодически гнездятся лишь в дельте реки Урал (Гисцов, Ауэзов, 1991; Русанов, 1992; Березовиков, Гисцов, 2001; Гаврилов, 2005) и на восточной окраине Волжской дельты (Жатканбаев, 1996; Ковшарь, 1999). В 1990-е годы каравайки практически исчезли также в Узбекистане, где сейчас 700-800 пар гнездится лишь в дельте Аму-Дарьи (Крейцберг-Мухина, 2003).

В Азербайджане в начале XX века каравайки в большом числе гнездились на озёрах и разливах, а также в галерейных лесах вдоль Куры, Аракса и в Ленкоранской низм. (Сатунин, 1907; Мустафаев, 1975). К середине XX века птицы стали там редки, и лишь появление обширных тамарисковых зарослей на обсыхающих берегах Каспия в Кызыл-Агачском заповеднике позволило сформироваться в начале 1950-х годов очень крупному гнездовью голенастых и веслоногих птиц общей численностью до 337,5 тысяч пар. В 1957 году в нём было более 77 тысяч пар (23 %) караваек (Дюнин, 1960; Греков, 1965). Однако в середине 1960-х годов, возможно из-за интоксикации птиц пестицидами на орошаемых полях, их количество резко снизилось (до 150 особей). В 1972 году там насчитывалось 900 караваек; в дальнейшем, в 1973-1995 годах, их численность колебалась на уровне 2-6 тысяч гнездящихся особей (Васильев и др., 1972; Морозкин, 1975; Коновалова, 1977, 1979; Туаев, Исрафилов, 1978; Литвинова, 1981; Султанов, 2000).

Кроме Кызыл-Агача, в 1990-е годы крупные колонии каравайки находились также в смешанных поселениях голенастых и веслоногих птиц на озере Акгёль (2 900 пар) и на озере Махмудчала-Ахчала (250 пар, или 10% общей численности колонии). В 1986 году на упомянутом озере Махмудчала-Ахчала численность каравайки была определена в 10 тысяч пар, или 60% общей численности поселения, в 1990 году — 40% общей численности (Литвинова, 1989; Патрикеев, 1991). Ещё 4-5 колоний каравайки известны на Дивичинском лимане, в дельте реки Куры, на озере Сарысу, Варваринском водохранилище (Султанов, 2000).

Для Средней Азии (как географического региона) известны данные только по южной части Караджарской равнины, где Р. В. Лукашевич в 1988-1989 годах оценил численность караваек в 700-800 особей (Птицы Средней Азии, 2007).

Дать оценку общей численности каравайки в Северной Евразии без более точной информации из Азербайджана, где сосредоточена, вероятно, основная часть популяции, в настоящее время достаточно сложно. Но, учитывая экспертные оценки по Азербайджану в 4-6 тысяч пар и Украине в 1,7-3,6 тысяч пар (BirdLife International, 2004), она может составлять, очевидно, не менее 15-20 тысяч пар.

Суточная активность караваек в период выкармливания птенцов начинается ещё до рассвета и продолжается до густых сумерек. Утренний вылет происходит недружно и растягивается с 3-4 до 10 часов утра. Второй пик активности начинается около полудня, третий — с 16-18 часов и продолжается до 22 часов. На кормёжку птицы летят поодиночке и небольшими группами. Размер таких групп при кормовых перелётах в период гнездования составляет, в среднем, 2,1-2,4 особи (Лукашевич, 1995). После вылета птенцов из гнезда характер суточной активности меняется: птицы в массе покидают колонию в 4-5 часов утра и возвращаются назад только в 19-21 час (Аскаров, 1938; Скокова, 19606; Казаков и др., 2004). В период выкармливания птенцов на ночь у гнезда остаётся одна взрослая птица, а другая улетает на кормёжку, возвращаясь к утру (Спангенберг, Фейгин, 1936).

Кормятся каравайки, в основном, на мелководьях или илистых литоралях, как днем, так и ночью. В корме преобладают водные животные, преимущественно беспозвоночные: личинки стрекоз и жуков-плавунцов, моллюски, нередко встречаются мальки рыб, а летом — появляющиеся в массе головастики и мелкие лягушата. Обычны также жуки, сверчки и другие прибрежные насекомые (Аскаров, 1938). Корм в желудке переваривается очень быстро. Этому способствует сильное развитие мышц мускулистого желудка, а также гастролиты — обломки раковин дрейссены (Скокова, 1960).

В дельте Дуная в 33 желудках выявлено 435 экземпляров добычи, среди которых 65% составляли насекомые, 20% — растения, 6% — моллюски, 4% — амфибии и 2% — рыбы (Platteeuw et al., 2004). В дельте Днестра и Днепра в корме (19 желудков) преобладали личинки мух-львинок и других двукрылых (325 экземпляров), личинки стрекоз (276 экземпляров), а также личинки водолюбов и плавунцов (149 экземпляров) и сами эти жуки (89 экземпляров) (Смогоржевський, 1959, 1979).

Анализ обширных материалов по питанию каравайки, собранных в Восточном Приазовье и на Западном Маныче (Казаков и др., 2004), свидетельствует, что здесь в корме тоже абсолютно преобладают водные насекомые (жуки, клопы, стрекозы, двукрылые); временами добывается много пиявок. Рыбы и земноводные поедаются регулярно, но в сравнительно небольших количествах. Во время жестокой засухи 1972 года, когда пересыхали Челбасские плавни, каравайки вынуждены были носить птенцам также растительную пищу. В дельте Волги, по данным Скоковой (1960, 1965), в 1949-1954 годах среди добычи каравайки от 50,7 до 94,1% составляли водные беспозвоночные, 0,8-18,9% — наземные беспозвоночные, 4,9-21,3% — амфибии и 0,2-9,1% — рыбы. В 1953 году водные членистоногие, преимущественно личинки водолюбов, составляли 73,8% добытых экземпляров животных, моллюски — 8,5%, наземные членистоногие — 8,5%, амфибии — 8,3%, рыба (в основном мальки сазана) — лишь 0,9%. Спектр питания каравайки состоял из более чем 60 видов животных.

Аналогичные данные приводятся и для других регионов. Рацион может меняться в течение сезона в зависимости от массовости и доступности кормов. Так, летом основным кормом часто становятся головастики и лягушата. При массовом появлении саранчи каравайки могут переходить на питание ею (Спангенберг, 1951; Ганюшкин, 1958).

В лесных колониях основной враг — серая ворона, активно хищничающая на кладках и птенцах каравайки. В дельте Волги на долю вороны приходится не менее 20 из 36% общего отхода яиц и птенцов (Аскаров, 1938). Особенно сильные опустошения вороны производят в колониях при их посещении людьми, распугивающими птиц. Определённое негативное воздействие оказывает горностай, разоряющий гнёзда. Изредка птенцов в гнёздах добывает болотный лунь. В смешанных поселениях голенастых яйца и небольших птенцов каравайки может поедать кваква (Аскаров, 1938; Мустафаев, Кязимов, 1965). В плавневых колониях существенный вред гнёздам каравайки, расположенным на небольшой высоте, иногда наносят дикие кабаны.

В северных районах гнездового ареала на численность каравайки существенное воздействие оказывает суровость зимних сезонов. Например, в 1976, 1978 и 1985 годах после холодных зим популяция резко сокращалась в дельте Днестра. Из других абиотических факторов основными являются сильные колебания уровня воды во время летних паводков и штормов. Флуктуации летней погоды, особенно сильные засухи, сказываются на обеспеченности взрослых птиц и птенцов кормами, то есть на эффективности размножения каравайки. Синоптические условия зимних и весенних периодов определяют выживаемость и репродуктивное состояние взрослых птиц, возвращающихся на места гнездования. Нередко каравайки вынуждены бросать колонии из-за пожаров в тростниковых плавнях и на островах дельты Волги (Кривоносов и др., 1991).

В конце XIX — начале XX века на численности всех колониальных голенастых, в том числе каравайки, мощное влияние оказывал, вероятно, массовый сбор яиц и промысловый отстрел птиц на шкурки (Кривоносов, 1981; Белик, 1998; Русанов, 2004; Сыроечковский, 2005 и др.). Каравайка интенсивно добывалась до 1980-х годов в качестве охотничьей дичи; она и сейчас, несмотря на занесение её в Красную книгу России (1983, 2000) и других соседних государств, по-прежнему попадает под выстрел.

Катастрофические последствия для каравайки должны были иметь истребительные мероприятия против азиатской саранчи, охватившие в 1920-е годы плавни всех южных рек. Авиационное распыление над тростниковыми массивами чрезвычайно токсичных парижской зелени и арсенита натрия послужило, очевидно, основной причиной глубокой депрессии популяций каравайки и других околоводных птиц в начале XX века (Белик, 1997, 2000). Очень много саранчи, которой кормились стаи караваек, появилось в дельте Волги также в мае 1950 года. Для борьбы с нею было проведено опыление плавней с самолёта и вручную (Ганюшкин, 1958). В последующие годы численность караваек здесь вновь значительно снизилась, что тоже было связано, очевидно, именно с этим мероприятием.

Снижение численности каравайки в середине XX века могло быть обусловлено также загрязнением пестицидами (ДДТ и др.) многих водоёмов, а через цепи питания — и всех лимнофильных птиц. Наиболее сильно это загрязнение должно было отразиться на состоянии популяций каравайки в Азербайджане, где в тот период широко внедрялось хлопководство, требовавшее массового применения различных химических препаратов.

Каравайка имеет достаточно специфичную паразитофауну, характерную для ибисовых и отличающую их от других голенастых птиц. В дельте Волги для неё характерны из гельминтов Plagiorchis uhlwormii, Ophthalmophagus skrjabini, Hymenolepis microcephala. У всех без исключения караваек отмечаются пухоеды ардеиколы, интенсивность заражения которыми доходит до 10 тыс. особей на одну птицу. Общим для каравайки, колпицы и цапель является пухоед С. nyctardeae (Семенова, Иванова, 1991).

В колониях Кызыл-Агачского заповедника 100% караваек заражены трематодой Patagifer bilobus (Саилов, 1965). На Днепре у двух из трёх птенцов обнаружены 2 цестоды и трематода Plagiorchis laricola (в кишечнике) и нематода (в пищеводе). В кишечнике взрослой птицы было 5 трематод Patagifer bilobus и 2 цестоды, а под кожей — около 15 цист трематоды Tetracotyle ardeae (Смогоржевский, 1953).

В гнёздах караваек в большом количестве размножаются ложно скорпионы (Chelifer), жуки-карапузики, сверчки, разнообразные гусеницы и сосальщики (Аскаров, 1938).

Из-за своей оригинальной внешности, напоминающей священного ибиса, каравайка в южных районах имеет определённое эстетическое значение. В большом количестве поедает водных насекомых и их личинок, считающихся вредными. В дельте Волги за одну кормёжку (2-2,5 часа) каравайка добывает, в среднем, 40-50, иногда до 250 экземпляров животных, а за 4 месяца гнездового периода — более 15 тыс. обитателей водоёмов и их побережий, в том числе более 10 тысяч водных насекомых и 2,5 тысячи наземных беспозвоночных. Доля рыбы в рационе весьма ограничена, так что вся популяция караваек в дельте Волги, например, добывает за лето не более 0,5% мальков сазана, выращиваемого в местных рыбхозах, или 0,0009% его молоди, отрождающейся во всей дельте Волги.

При этом одна каравайка за лето поедает около 8,5 тысяч хищных водных насекомых, которые за 2 месяца летнего половодья способны выловить более 5 миллионов мальков рыбы. Кроме того, каравайки в большом количестве добывают земноводных, тоже питающихся мальками рыб (Скокова, 1960, 1965). В прошлом каравайку относили к охотничьим видам птиц (Мензбир, 1900, Шульпин, 1952; Назаренко и др., 1975; Смогоржевський, 1979 и др.). Уничтожение этих птиц и массовый сбор яиц в колониях в XIX — начале XX века привели к резкому снижению численности и сокращению ареала каравайки по всей степной зоне. В Прикаспии, по-видимому, только организация в 1919 году Астраханского заповедника спасла её от окончательного истребления. К концу 1920-х годов основная часть гнездовий в дельте Волги сосредоточилась в заповеднике, под охраной которого каравайки стали интенсивно размножаться. Важное значение для охраны каравайки имела также организация в 1929 году Кызыл-Агачского заповедника, на территории которого в середине XX века сформировались крупнейшие гнездовья этого вида.

В настоящее время каравайка занесена в Красные книги Российской Федерации, Армении, Украины, Казахстана, Узбекистана и ряда других государств Средней Азии.