Отношение человека к птицам определяется их значением. В начале уже коротко о роли птиц уже говорилось. Остановимся на этом подробнее. К наиболее древним формам прямого использования пернатых следует отнести сбор яиц, ловлю линных гусей и уток, нелетающих птенцов водоплавающих птиц и другие формы охоты. Вероятно, очень давно в качестве украшений начали использоваться перья. Скорлупа наиболее крупных яиц служила посудой. Шкурки птиц вряд ли находили широкое применение и могли конкурировать со шкурами зверей. Трудно сказать, когда начали использовать пух и перо для подушек, перин.
Кроме прямой материальной выгоды первобытный человек мог получать от птиц сведения об изменениях, происходящих в окружающей среде. Уж если сигнальное значение их «криков тревоги» понятно многим зверям, то маловероятно, чтобы это не было известно человеку. Во всяком случае современные охотничьи племена прекрасно знают значение звуковых сигналов разных животных.
Приручение птиц произошло позже, чем зверей. Любопытно отметить, что в XVI — XVIII веках разнообразие домашних пернатых было большим, чем в настоящее время. Кроме обычных кур, уток, гусей в украинских деревнях можно было встретить павлинов, домашних лебедедей, журавлей-красавок. Благодаря популярности соколиной охоты в неволе содержались многие хищные птицы. Стоимость их была весьма высокой. Казахи, например, одного ловчего беркута могли обменять на рабыню-калмычку или на 13 кобылиц.
Пернатые, за немногим исключением, были и есть желательный компонент окружающей человека среды. Об этом свидетельствует изображение птиц в наскальной живописи, в орнаментах, на предметах домашнего обихода. В былинном эпосе с птицей сравниваются положительные персонажи. «Птицей соколом летать Вольге над облаком», — характеризует любимого героя неизвестный автор в былине о Вольге и Микуле. Лебедушка, голубушка — эти ласкательные эпитеты иной раз можно услышать и сейчас. Для русского фольклора XI — XII веков они были характерны. Несомненно, с птицами связаны мечты о покорении воздушной стихии.
Как можно оценить и как изменялось прямое, утилитарное значение птиц? У колыбели человечества стояла охота. Правда, в древних поселениях чаще находят кости зверей, однако нужно иметь в виду, что птичьи кости более мелкие и хуже сохраняются. По мере развития хлебопашества и скотоводства охота во все большей степени утрачивала своё первоначальное значение. Интересные данные об использовании диких животных во времена Киевской Руси приводит историк В. Мавродин. На Дону и под Воронежем на стойбищах кости диких видов составляли 77 процентов, на Левобережной Украине — 32-55, в том числе на долю птиц, главным образом тетерева и рябчика, приходилось 30-52 процента. Конечно, из этого не следует, что половина потребляемого мяса — птичье.
В XV — XVI столетиях охота ещё играла важную роль. Так, в исторических документах — литовском статуте 1529 года и судебнике 1550 года — приводится большой список штрафов за самовольную добычу в чужих угодьях различных животных. Причём за разорение гнёзд некоторых птиц штрафы были весьма большими, такими же, как за крупных зверей. Например, за добычу зубра и разорение гнезда сокола взыскивалось по 12 рублей, за гнездо лебедя — 3 рубля, столько же, сколько за добычу медведя или рыси, и втрое меньше, чем за дикого кабана. Лошадь в то время стоила 75 копеек, курица 1,5, гусь 15 копеек. Интересно отметить, что павлины и одомашненные лебеди ценились дорого — по 2 рубля с четвертью.
Конечно, звери в целом всегда имели большее экономическое значение, чем птицы. Достаточно вспомнить, что куньи меха служили денежными единицами. При взимании дани пушнине всегда уделялось особое внимание. На юге страны, где условия для животных особенно благоприятны, ещё в начале XIX столетия была масса дроф, стрепетов, водоплавающей дичи. Как свидетельствуют исторические документы, собранные С.В. Кириковым, в то время в донских степях существовал промысел линных уток, которых привозили на продажу целыми возами. Упомянутый автор в серии книг приводит много примеров невероятного по нынешним масштабам обилия охотничьих животных и их большом экономическом значении.
Вторую половину XIX века можно назвать периодом великого оскудения. Известный русский охотовед А. А.Силантьев отмечал, что «нет ни округа, ни губернии или даже уезда на всем необъятном протяжении земли русской, откуда бы не раздавались жалобы на уменьшение количества или даже полное исчезновение той или иной дичи». Далее он отмечает, что «рябчики, тетерева, глухари, куропатки исчезают прямо на наших глазах». Причины ясны: уменьшение под влиянием деятельности человека площадей, пригодных для промысловых видов, истребление при промысле. В те же годы крупнейший русский орнитолог М. А. Мензбир писал: «... Палками бьют линяющих лебедей, палками же заколачивают обмёрзших дроф. Вместо того, чтобы сохранить птицу в известной местности — промышленники стремятся только к тому, чтобы добыть её как можно больше».
Оскуднение запасов дичи естественно приводило к уменьшению значения охоты как источника материальных ценностей. Конечно, уменьшение относительное. В уже упоминавшейся книге А.А. Силантьев приводит такие сведения о количестве дичи, поступавшей на внутренний рынок. На Обдорской ярмарке в 1877-1878 годах было 3 тысячи лебедей, в 1881 году — более 5 тысяч, на Константиновской ярмарке в 1894 году- 800 штук. В 1893 году добыча трёхсот промышленников из одного уезда составила: 500 гусей, 10 тысяч уток, 2 тысячи тетеревов, 300 глухарей, 2 тысячи рябчиков, до 4 тысяч гнёзд в основном утиных и гусиных.
Конец минувшего столетия отличался значительным расширением видового состава добываемых птиц. На ярмарках кроме традиционных объектов охоты в массе появились дрозды и свиристели. Мода на украшения из птичьих шкурок и птичьих перьев привела к тому, что за границу птичьи шкурки различными фирмами вывозились десятками и сотнями пудов (Силантьев А. А.). В Москве на изделия из перьев одной фабрики (Н. Дементьев и Ко) шло от 45 до 75 тысяч шкурок. По свидетельству белорусского орнитолога А.П. Федющина, в 1930 году в этой республике добывалось за день по 100 крякв на ружье. В шестидесятые годы в белорусском Полесье добыча 10 уток за день охоты, включая утреннюю и вечернюю зори, считалась большой удачей. В конце шестидесятых годов утки в бедных водными угодьями районах страны были малочисленны.
Любопытен в этом отношении разговор между двумя охотниками — пассажирами:
— Где ты был ?
— На Воднике (озеро в пойме Днестра).
— Ну и как?
— Плохо, ничего не видел. Правда, мой товарищ встретил охотника, который видел одну (имелась в виду утка).
Это уже крайний случай. Но факт есть факт. Объяснить его нетрудно — до войны на Украине площадь угодий, приходившаяся на одного охотника, была в 10 раз больше, чем в годы, когда происходил этот разговор.
В последние 10-15 лет стали модны разные опросы. Не миновали они и охотничьего хозяйства. Известный охотовед Д. Н.Данилов собрал эти сведения. Вот некоторые из них: за один день охоты в среднем добывалось 0,8-2,6 птицы, больше всего — в Западной Сибири и в Западном Казахстане. Средняя продолжительность охоты одного человека за сезон составляла 13-17 дней. Если сопоставить это с видовой структурой трофеев, то окажется, что за день добывалось около одного килограмма мяса.
Повсюду поездки на охоту становятся все более дорогим удовольствием. В густо-населённых районах страны прямые расходы на добычу одной утки часто превышают 10 рублей. Разумеется, ни о каком «экономическом эффекте» не может быть и речи. Очевидно, больше всего в этом случае охотников привлекает не трофей, а что-то другое.
Было бы лицемерием утверждать, что трофей вообще никакого значения не имеет. Но основную ценность всё же представляет процесс охоты. А поскольку добыча во всё большей степени становится символом, её можно представить и в виде фотографии. Не так давно фотографирование всячески пропагандировалось, но вскоре выяснилось, что и эта «мирная охота» вовсе не безобидна. Как охотник, стремясь добыть дичь, часто стреляет слишком далеко или по стае птиц (и то и другое — нарушение правил), так и фотограф, снимая гнездо, наносит птице вред, обтаптывая кругом траву, отгибая ветви. В это время вокруг летают потревоженные родители. Они гнездо могут и не бросить, но вероятность его обнаружения естественными врагами намного увеличивается.
Уменьшение значения охоты как источника материальных благ не обязательно. При благоприятных для дичи условиях и хорошей организации охотничьего хозяйства она и сегодня может давать значительное количество продукции. Об этом убедительно свидетельствует опыт отдельных охотничьих хозяйств в нашей стране и в странах народной демократии. Много интересных сведений опубликовано в журнале «Охота и охотничье хозяйство», в книге А. В. Малиновского «Охотничье хозяйство европейских социалистических стран».
Однако всё возрастающая тяга самых широких слоев населения к различным формам общения с природой заставляет считать главной ценностью все же процесс охоты. Правда, птицы как объект охоты почти всегда ценятся значительно ниже, чем звери.
Milvus milvus
Red Kite
Passer montanus
Tree Sparrow
