Обыкновенная кукушка
Cuculus canorus

Птицы средних размеров, с горлицу. Характерны довольно длинный хвост и крылья. Ноги короткие, удлинённые перья голени полностью закрывают цевку. Клюв небольшой, выпуклый по хребту надклювья. Окраска сверху тёмно-серая или рыжая, снизу и по бокам светлая с хорошо заметными тёмными поперечными полосками.

В полёте полосатость видна снизу и на внутренней поверхности крыльев. Общим силуэтом, характером окраски и полёта напоминает ястреба-перепелятника. Отличается от последнего более длинным и клиновидным хвостом. Голос самца — многократно повторяющийся слог «ку—ку», в возбуждённом состоянии он часто сдваивается и звучит как: «кукукукукуку». Крик самки — своеобразная трель, состоящая из повторяющихся 5–7 раз слогов «кли—кли». Самка повторяет этот сигнал 2–3 раза, чаще всего на лету.

Окраска. Взрослый самец. Верх головы и тела сизые, иногда со слабым отливом. Горло и зоб пепельно-серые; низ тела белый с тёмными полосками; подхвостье белое или с бледно-охристым налётом, часто с немногими тёмными пестринами. Рулевые (10) тёмно-серые с белыми концами и пятнами вдоль стержней.

Часть рулей имеет белые пятна и на внутреннем опахале. Первостепенные маховые (10) чёрно-бурые с белым пятнистым рисунком у основания внутренних опахал, второстепенные — с белыми основаниями. Верхние кроющие кисти крыла белые, с тёмно-серыми поперечными полосками. Клюв сверху чёрный, снизу слегка желтоватый. Ноги жёлтые.

Взрослая самка. Окраска диморфна: встречаются особи серые и рыжие. Серая окраска сходна с окраской оперения самца, отличается лишь буроватым налётом на верхней стороне тела и охристым на горле и зобе, кроме того, на зобе имеются тёмные поперечные полоски. Самки рыжей вариации сверху, включая крылья и хвост, ржаво-рыжие с тёмными поперечными полосками. Надхвостье однотонно-рыжее без поперечных полос. Нижняя сторона тела белая с тёмными поперечными полосами. Горло и зоб с охристым налётом. Рулевые ржаво-рыжие с тёмными поперечными полосами, белой вершиной и пятнами вдоль стержня.

Молодая птица. Верхняя сторона тела буровато-серая с рыжими и белыми пятнами. На затылке и темени хорошо заметные белые пятна. Маховые перья с рыжими пестринами на наружных опахалах, а часто и на внутренних. Брюшная сторона с тёмными поперечными полосами и охристым оттенком. Клюв сверху чёрный, снизу желтоватый. Лапы жёлтые. Глаз коричнево-бурый. Молодые кукушки диморфны. Встречаются особи с серой (пепельно-серой) окраской (общий облик птицы) и рыжей (коричневой). Связи с полом диморфизм не имеет. В Окском заповеднике среди молодых кукушек 43% были серыми и 57% рыжими (Нумеров, 1978).

Размеры (в мм). Cuculus canorus canorus: длина крыла самцов (n = 52) 213–230 (в среднем 221); по А. М. Судиловской (1951) (n = 86), 211,5–239,5 (в среднем 224,1); по данным отловов в Англии, средний размер крыла самцов 218 (Seel, 1977); длина крыла самок (n = 35) 204–216 (в среднем 210), (n = 68) 195–227 (в среднем 212,2) (Судиловская, 1951), (n = 78) (в среднем 211) (Seel, 1977); длина хвоста самцов (n = 48) 170–186 (в среднем 177), самок (n = 33) 158–177 (в среднем 167); длина клюва самцов (n = 49) 14,7–17,6 (в среднем 16,0), самок (n = 35) 14,2–16,7 (в среднем 15,4).

Cuculus canorus banqsi: длина крыла самцов (n = 14) 203 (в среднем 210), самок (n = 14) 192–213 (в среднем 204), самок (n = 8) 190–207 (в среднем 201) (Herroelen, 1983); длина хвоста самок (n = 8) 140–151 (в среднем 146,8) Herroelen, 1983).

Cuculus canorus subtelephonus: длина крыла самцов (n = 7) 204–222 (в среднем 212); самок (n = 6) 194–212 (в среднем 202); самцов 205–220; самок 216 (Портенко, 1931 цитата по: Судиловская, 1951); самцов (n = 18) 206–222 (в среднем 215,3), самок (n = 13) 191–230 (в среднем 203,5) (Судиловская, 1951); самцов 189–211,5, самок 194–206 (Дементьев, 1952).

Средняя масса (в граммах) Cuculus canorus canorus (по: Seel, 1977): в апреле самцов 129 (n = 10), самок 112 (n = 6); в мае самцов 117 (n = 84), самок 106 (n = 52); в июне самцов 114 (n = 20), самок 106 (n = 14); в июле самцов 133 (n = 7), самок 112 (n = 4).

В целом самцы старше двух лет имеют достоверно большие среднюю массу — 118 грамм (n =123) (Δ меньше 0,001) и размер крыла — 218 мм (n = 136) (Δ меньше 0,001) по сравнению со взрослыми самками — 107 грамм (n = 76) и 211 мм (n = 78) и молодыми птицами (первогодками) — 92 грамма (n = 150) и 197 мм (n = 173) (Seel, 1977).

Последовательность смены нарядов: гнездовой — первый годовой — второй годовой и так далее. Гнездовой наряд молодые кукушки сменяют на зимовках (ноябрь — март). Линька полная, за исключением нескольких маховых перьев (обычно второе и третье второстепенные, иногда второе/пятое), а также нескольких верхних кроющих крыла. Эти перья отличаются от других не только обношенностью, но и рыже-бурой окраской.

Линька взрослых особей полная, происходит на зимовках. Линька маховых перьев начинается в сентябре (октябре — ноябре). Только I перо замещается в районе размножения (Cramp, 1985). Последовательность смены первостепенных маховых: VII-IX-IV-I-II-V-X-VIII-III-VI, второстепенных маховых: 6-8-7-9-1-5-2-4-3 рулевых: 1-5-3-4-2 (Verheyen, 1950, цитата по: Cramp, 1985).

Растущие маховые соседние перья разделены старым или отросшим новым пером. Малые и верхние кроющие первостепенных маховых и лопаточные перья меняют в то же время, что и маховые. Другие перья тела и головы линяют на 2–3 нед позднее, темя линяет последним. Некоторые особи не успевают полностью завершить линьку на зимовках и заканчивают уже прилетев на места гнездования.

И. А. Абдусалямов (1971) приводит сведения о взрослом самце кукушки, добытом А. В. Поповым 26 мая на реке Чунт (Бадахшан) с незавершённой линькой: I, III, VII первостепенные маховые перья на правом крыле и I, III и V на левом, а также все второстепенные маховые (кроме двух) свежие; из рулевых 4 пера не сменились. А. А. Кузнецов (1962) 17 мая 1957 в Киргизском Алатау добыл самку с незавершённой линькой (рулевые, надхвостье, спина). У двух других осмотренных им самок смены пера не было.

Описано более 10 подвидов. Ховард и Moop (Howard, Moore, 1984) приводят девять подвидов, А. М. Судиловская (1951) — семь, Л. С. Степанян (1975) — шесть, Крэмп (Cramp, 1985) — четыре.

Вероятно, реально существуют 4–5:

1. Cuculus canorus canorus Linnaeus, 1758 (Европа от северной границы ареала до Средиземного моря; Северная Азия, за исключением Средней Азии и Южного Казахстана);
2. Cuculus canorus bagsi Oberholser, 1919 (Португалия, Испания и Северо-Западная Африка);
3. Cuculus canorus subtelephonus Zarudny, 1914 (Средняя Азия, в пределах бывшего СССР; Иран, кроме запада; Афганистан; Северный Пакистан);
4. Cuculus canorus bakeri Hartert, 1912 (Гималаи, Китай, на юг до Бирмы);
5. Cuculus canorus fallax Stresemann, 1930 (Китай к северу до Пекина, к югу до Гуандуня, Гуаньси и по реке Янцзы до Сычуаня).

Для Корсики и Сардинии описан подвид Cuculus canorus kleinschmidt Schiebel, 1910. Вероятно, синоним Cuculus canorus canorus.

Гнездовой ареал. Область распространения охватывает всю Западную Европу. Северо-Западную Африку, Азию на юг до Малой Азии, Ирана, Гималаев, Индокитая. В Восточной Европе и Северной Азии встречается почти по всей территории. Северная граница ареала в основном совпадает с границей распространения лесной растительности. В Скандинавии доходит до 70°20′ северной широты (Cramp, 1985). Граница распространения обыкновенной кукушки на севере бывшего СССР вычерчена на основе данных А. М. Судиловской (1951), с дополнениями В. И. Капитонова (1958), Л. С. Степаняна (1975), А. И. Иванова (1976) и других авторов. Кроме литературных источников, использованы данные проведённого в 1978–1980 годах анкетного опроса (рис. 48, 49).

На Кольском полуострове встречается, по данным А. А. Кищинского (1960), по долинам рек Мучка, Воронья (69° северной широты) и Териберка. В районе посёлка Пялицы (66°10′ северной широты) — обычна, по наблюдениям Р. И. Малышевского (1962). Многочисленна у села Золотицы (65° северной широты), редка в окрестностях посёлка Койда (66°20′), далее на полуострове Канин доходит до села Несь (66°35′ северной широты) (Спангенберг, Леонович, 1960). В нижнем течении реки Печора граница проходит в районе деревни Леждуг (67° северной широты). В селе Оксино (67°30′ северной широты) отсутствует. Далее граница распространения вида проходит в среднем течении реки Колва в районе посёлка Хорей-Вер (67°20′ северной широты). По реке Уса доходит до ж/д станции Сейда (67° северной широты). В посёлке Хальмер-Ю отсутствует. В районе полуострова Ямал и устья Оби постоянно встречается в районе Лабытнанги, отмечена у посёлка Яр-Сале и в долинах рек Щучья и Хадытаяха (67° северной широты) (Добринский, 1965; Данилов, 1984).

В долине реки Таз граница проходит южнее посёлка Тазовский у 67° северной широты, по Енисею доходит до Норильска (69° северной широты), не ежегодно кукование отмечалось в районе Талнаха (южная часть озера Пясино). В Дудинке отсутствуют. Далее до реки Лены сведения о распространении вида отрывочные. В Хатанге (72° северной широты) отсутствует, обычна в районе озера Ессей (68°30′ северной широты). По реке Малая Куонамка обычна у посёлка Джининда (70°10′). По реке Лене доходит до 70° 40′ северной широты, обычна в районе посёлка Булун, Кюсюр. По реке Яне доходит до с. Казачье (70°50′ северной широты); по сообщению местных жителей, встречается и севернее и южнее села. Обычна в районе посёлка Депутатский. По реке Индигирке граница распространения проходит южнее с. Чокурдах. Отмечена в пос. Берелях (70°30′ северной широты) (западнее Чокурдаха на 150 км).

Далее граница проходит, вероятно, в направлении дельты реки Колымы по 69° северной широты. По реке Алазее доходит до границы леса (69° 15′ северной широты) (Воробьёв, 1967). Обычна в районе посёлка Аргахтах (68°20′). По реке Колыме встречается до Походска (69°04′ северной широты). Ежегодно встречается с июня до конца июля в посёлке Черский (68°50′ северной широты), село Анюйск (68°20′ северной широты). Далее граница ареала обыкновенной кукушки проходит между селом Островное (встречается 68° 10′ северной широты) и посёлком Билибино (отсутствует 68° северной широты). Нет её также и в посёлке Бараниха (68°30′ северной широты). От указанных пунктов граница проходит в направлении Анадыря. Встречается в районе озера Красное (64°30′ северной широты) (Иванов, 1976) и в районе города Анадырь (64°50′ северной широты). По Корякскому нагорью наблюдали в бассейнах рек Северная (63° северной широты, 175°20′ восточной долготы), Хатырка (восточный край Хатырской котловины — 62°30′ северной широты, 175°15′ восточной долготы). Апука (у посёлка Апука — 60°25′ северной широты, 169°40′ восточной долготы), Ачайваям (Кищинский, 1980).

Далее, не заходя на приморскую полосу, распространена на Камчатке, Командорских и Курильских островах, острове Сахалин (Гизенко, 1955; Нечаев, 1969).

Расположены в Западной экваториальной и Южной Африке. До последнего времени считалось, что азиатские популяции обыкновенной кукушки зимуют в Индии, Шри-Ланке и других местах Юго-Восточной Азии. Однако достоверных встреч кукушек в районах Юго-Восточной Азии в декабре — феврале нет (Desfayes, 1974). В Центральной Индии интенсивный пролёт идёт в сентябре — октябре, встречи одиночных птиц — в ноябре, скорее всего — это задержка миграции или залёты «бродячих» особей (Desfayes, 1974). Анализ литературы и коллекционных материалов показал, что все встречи кукушек в период зимовки в районах Юго-Восточной Азии относятся к другому виду — Cuculus saturatus horsfieldi (Mees, 1979). Единственная достоверная встреча молодой обыкновенной кукушки в этом районе отмечена 17 января 1923 на северо-западном побережье острова Ява (экземпляр № 604 Зоомузгя Bogoriense) (Mees, 1979).

Таким образом, в настоящее время нет достаточных оснований считать Юго-Восточную Азию, включая Филиппины, местом зимовки обыкновенной кукушки. Просмотр коллекционных экземпляров обыкновенной кукушки, добытых в Заире (январь — два самца ad; апрель — самец ad и самка sad, август — самка ad, октябрь — самка ad), позволил отнести их к подвиду Cuculus canorus subtelephonus (Herroelen, 1983). Поскольку этот подвид гнездится в Средней Азии, Афганистане, Иране, это ещё раз подтверждает вывод, что азиатские популяции обыкновенной кукушки зимуют в Африке.

Интересно отметить, что уже в октябре — ноябре отдельные экземпляры могут достигать таких территорий, как острова Крозе (юго-западная часть Индийского океана, 45–46° южной широты, 50–52° восточной долготы, 2 400 км от юго-восточного побережья Африки) (Stahl et al., 1984).

Сведений о зимовках обыкновенной кукушки, основанных на встречах окольцованных птиц, мало. Имеются только два возврата из районов экваториальной Африки (по данным Западноевропейских центров кольцевания). Обе птицы помечены и найдены в октябре в Того и конце января в Камеруне (De Smet, 1973; Sell, 1977).

Единственная находка обыкновенной кукушки в Африке из окольцованных в бывшем СССР (Кабли, Эстония, 2 сентября 1971 года) относится к территории Египта (Бахиг, 1 сентября 1972 года).

Осенний пролёт кукушки начинается уже в первой декаде июля. Первыми летят взрослые птицы. По данным отловов кукушек на Куршской косе, в первой декаде июля пролетает 10,1% всех птиц за период осенней миграции (Белопольский, Теплякова, 1970). Пик пролёта взрослых наблюдается там в последней декаде июля (18.5%).

В предгорьях Западного Тянь-Шаня массовый пролёт кукушек идёт с 1 по 10 сентября (Гаврилов, Гисцов, 1985). Причём (как указывают авторы) молодые и взрослые, а также самцы и самки летят одновременно. На Куршской косе пик пролёта молодых особей приходится на последнюю десятидневку августа (15,8%), а затем интенсивность пролёта снижается и в начале октября (0,3% мигрирующих птиц за осень) миграция фактически заканчивается (Белопольский, Теплякова, 1970). В Кижнесвирском заповеднике пик пролёта молодых кукушек приходится на вторую декаду августа (Носков и др., 1981). По наблюдениям К. В. Большакова (1975), у кукушек во время пролёта над Куршской косой ночью звуковая сигнализация полностью отсутствует. Птицы летят поодиночке, на высоте до 1 000 иногда 1 500 — 2 000 м, Ночью перелёты кукушек начинались через 60–90 минут после захода солнца.

По данным кольцевания кукушек в Западной Европе, молодые особи после вылета из гнёзд держатся здесь до 50 дней, некоторые особи перемещаются в различных направлениях (даже на север) (De Smet, 1973). Нами проведён расчёт расстояния обнаружения молодых кукушек по опубликованным возвратам (De Smet, 1973). Среднее расстояние обнаружения кукушек, окольцованных будучи птенцами в гнёздах и слётками, составило в июле 14,4 км (n =16), августе 354,9 км (n = 25), сентябре и октябре 673,3 км (n = 29) от места кольцевания. Таким образом, по этим данным чётко видно, что миграция молодых особей начинается в августе. Данные кольцевания кукушек показывают, что молодые птицы, отловленные на Куршской косе, встречены в августе в Австрии (1 056 км), в октябре — в Югославии (1 352 км), в ноябре — в Италии (1 143 км). Молодая кукушка, окольцованная будучи птенцом 24 июня в Окском заповеднике (Рязанская область), встречена 4 сентября в Италии (2 294 км). Скорость продвижения молодых кукушек, по этим данным, составила 14–57 км в сутки, в среднем 24,2 км (n = 4). По данным Силя (Seel, 1977); скорость осенней миграции молодых кукушек составляет от 3 до 109 км в сутки. Расчёт средней скорости для молодых даёт 43,9 км (n = 14), а для птиц старше года — 38,7 км в сутки (n = 3). По данным Смета (De Smet, 1973), скорость осеннего пролёта равна 18–37 км, в среднем 26,7 км в сутки (n = 5). Такая небольшая скорость, видимо, объясняется тем, что птицы, двигаясь «скачкообразно», постоянно кормятся по пути (Seel, 1977).

О прилёте кукушки обычно судят по первому кукованию, так как птица эта скрытая и зарегистрировать дату её появления по первой встрече удаётся редко. В то же время имеется ряд наблюдений, свидетельствующих о том, что кукушки начинают куковать не сразу, а через несколько дней после прилёта. Так, по наблюдениям в предгорьях Западного Тянь-Шаня (Гаврилов, Гисцов, 1985), первое кукование зарегистрировано в 1969 году через 5 дней после появления кукушки. На Куршской косе в 1960 году разница составила 7 дней (Белопольский, Теплякова, 1970). В Бельгии разница между первым кукованием и визуальной встречей иногда достигает 10 дней (De Smet, 1967), в Эстонии О. Я. Ренно отметил первую весеннюю встречу кукушки 16 апреля 1961 года, а первое кукование в этом же году было зарегистрировано 28 апреля, то есть через 12 дней (устное сообщение).

Самцы прилетают раньше самок на несколько дней, старые птицы раньше молодых (первогодков) (Seel, 1977а). Массовый пролёт кукушек северных популяций наблюдается, как правило, через 5–6 дней после первой встречи, хотя иногда эта разница может достигать 33 дней (De Smet, 1967).

По данным Э. И. Гаврилова и А. П. Гисцова (1985), в предгорьях Тянь-Шаня весенний пролёт кукушек длится в среднем 20 дней (с 4 по 24 мая — средние даты); крайние даты: 30 апреля (1970 года) — 27 мая (1968 года). Пик пролёта наблюдается с 10 по 20 мая (74% отловленных). На Куршской косе пик весенней миграции кукушек приходится на 10–30 мая (69,8% всех кукушек за весну). По годам сроки миграции изменялись от 25 апреля (1962 года) до 18 мая (1967 года) (Белопольский, Теплякова, 1970).

Общее направление пролёта кукушки по территории Восточной Европы с юго-запада на северо-восток (Кайгородов, 1911). Эта закономерность пролёта кукушек наблюдается и в Западной Европе (Bruns, Nocke, 1959). В сравнении с данными Д. Н. Кайгородова (1911) за последние 50–70 лет сроки первого кукования кукушки на территории Восточной Европы отмечаются на 2–3, а местами на 7–10 дней раньше. Так, изохрона (23 апреля), по Кайгородову, проходит по Молдавии и Крыму. По данным Ю. В. Костина (20 лет наблюдений, письменное сообщение), первое кукование в Крыму отмечено 25 марта 1947 года — раннее, 14 апреля 1956 года — позднее, 7 апреля — средняя дата. В Молдавии наиболее раннее кукование отмечено 5 апреля 1968 года, позднее — 18 апреля (Аверин, Ганя, 1970). По Д. Н. Кайгородову (1911), в районе города Киева кукование начинается в среднем 26 апреля; по данным за 1910–1963 годы (всего 21 год), — 23 апреля (Мельничук, 1966), за 1960–1973 годы (всего 7 лет) — 22 апреля (Серебряков, 1976). Такое же изменение сроков прилёта отмечается и в других точках ареала. По наблюдениям в окрестностях города Кракова (Польша), прилёт кукушки регистрируется в настоящее время в среднем на 4 дня раньше (24 апреля), чем в XIX веке — 28 апреля (Harmata, 1980). Автор связывает это с общим потеплением климата, весенняя температура весны повысилась за это время в среднем на 2,0°.

Скорость продвижения кукушек весной зависит от её общего хода. По данным Д. Н. Кайгородова (1911), средняя скорость составляет 80 км в день. По данным Смета (Smet, 1970), в Западной Европе — 50 км в день. Особенно интенсивное продвижение кукушек отмечается в первой-второй декадах мая, когда птицы пересекают параллель 60° почти на всем протяжении Восточной Европы (Родионов, 1981).

На рис. 50 представлены обобщённые литературные данные по датам первого кукования обыкновенной кукушки на территории Восточной Европы. Средние даты вычислены для территорий, ограниченных в меридиональном и широтном направлениях 2×2 градуса. Использованы следующие источники: Н. А. Сергеева (1958), Г. А. Новиков (1959), Г. А. Новиков и др. (1963), Ф. И. Страутман (1963), В, А. Мельничук (1966), М. М. Мешков, Л. П. Урядова (1967), А. В. Фе-дюшин, М. С. Долбик (1967). В. Б. Зимин, 3. В. Ивантер (1969), М. М. Романовская (1969), Аверин, И. М. Ганя (1970), И. А. Столбов (1975), А. Е. Луговой (1975), А. Алекнонис (1976), В. В. Серебряков (1976), В. И. Гаранин (1977), Г. П. Присзжев (1982), В. И. Зиновьев (1982), а также письменные сообщения О. И. Семёнова-Тян-Шанского, В. В. Бианки, В. Д. Коханова, В. Б. Зимина, Н. В. Лапшина, Л. С. Захаровой, X. Г. Веромана, X. Г. Вильбасте, В. А. Дацкевича, Е. Н. Тепловой, И. С. Беляниной, А. И. Морозкина, Т. Водолажской, Г. Н. Бачурина, В. И. Щеголева, Ю. В. Костина, В. И. Лысенко. А. А. Губкина, И. В. Ма-рисовой, Б. А. Голова, М. И. Головушкина, М. X. Емтыля, В. А. Сиренко.

В Западной Сибири на правобережье Енисея в подзоне средней тайги (62° северной широты) первое кукование регистрировали 24–27 мая, средняя дата — 25 мая (Сыроечковский и др., 1987). С. И. Хомченко (1972), анализируя данные фенонаблюдений по Западной Сибири (54–58° северной широты), отмечает два основных направления весеннего пролёта кукушек: первое — с южных отрогов Восточного Саяна 10–12 мая в верховья реки Томи и по западным склонам Кузнецкого Алатау в направлении устья реки Чулыма, где 16–18 мая вливаются в волну птиц, летящих с запада; второе — из Северо-Казахстанской области по мелколиственным лесам междуречья Ишим — Иртыш, в Васюганье. Открытые лесные и заболоченные пространства кукушки обходят по периферии, проникая затем в них на места летнего обитания со значительным опозданием. В неблагоприятные весны придерживаются при выборе внутриландшафтных путей расселения узких «экологических русел» с наиболее оптимальными условиями среды (Хомченко, 1972).

В Средней Сибири, по данным Т. Н. Буториной и Е. А. Крутовской (1972), кукушка появляется весной: в районе Абакана (54° северной широты, сухая степь) — 19 мая, в Красноярске (56° северной широты, луговая степь) — 18 мая, в Бирилюссах (57° северной широты, подтайга) — 19 мая, в заповеднике «Столбы» (56° северной широты, горная тайга) — 19 мая, в Енисейске (58° северной широты, южная тайга), в Верхнеимбатском (63° северной широты, средняя тайга) 28 мая, в северной тайге у Туруханска (66° северной широты) — 4 июня. У границы леса по реке Алазей (69° 15 северной широты) первое кукование отмечено К. А. Воробьёвым (1967) 9 июня.

В Забайкалье (52° северной широты, окрестности города Улан-Удэ) первое кукование отмечали 23–29 мая, средняя дата — 26 мая (Измайлов, Боровицкая, 1973; Доржиев, Хабаева, 1984).

На большей части ареала обычный, местами многочисленный вид. Численность неравномерна в различных частях ареала. Это связано с плотностью гнездования основных видов-воспитателей (воробьиных птиц).

На Британских островах численность оценивается в 20–70 тысяч особей (Parslow, 1967; Sharrock, 1976, цитата по: Cramp, 1985), в Бельгии — около 28 тысяч, Люксембурге — 50 тысяч (Lippens, Wille, 1972, цитата по: Cramp, 1985), в Швеции — около 200 тысяч, в Финляндии — 60 тысяч особей (TJlfstrand, Hogstedt, 1976; Merikallio, 1958, цитата по: Cramp, 1985).

Для Южной Англии Вилли (Wille, 1975) приводит показатели плотности обыкновенной кукушки: одна, самка на 25 га и один самец на 75 га (5,3 особи на 1 км²). В Центральной Франции — 1–1,48 самцов на 1 км² (Lovaty, 1979). В Калининградской области (Зеленодольский и Нестеровский районы) плотность обыкновенной кукушки составляет 0,2–1,0 особей на 1 км² (Беляков, Гришаноэ, 1986); в Березинском заповеднике в первой половине лета — от 0,6 (луга-кустарники в пойме) до 18,4 (в сосново-еловых переувлажнённых лесах) (Фомин и др., 1982). В елово-мелколиственных лесах европейской части России плотность составляет: в Южной Карелии — 15,0 особей/км²; Псковской области — 4,0; Костромской области — 1,0; Московской области — 5,2; в Смоленской области — 10 (Ивантер, 1962; Мешков, 1961; Бутьев 1970, цитата по: Андриевский, 1979).

В лесостепных дубравах северо-западного Закамья плотность кукушки в мае — июне 1975 года составила 0,2–0,8 особей/км² (Сербии, 1978). В островных лиственных лесах Присурья — 2,1 особей/км² (Луговой и др., 1978); в сосново-берёзовых лесах Башкирского заповедника — 1,6, широколиственных лесах — 2,5 (Филонов, 1985); в Центральной Удмуртии — 1,0 (Приезжев, 1982).

В суходольных балках и балках с ручьями Провальской степи плотность 10–20 особей/км² (Панченко, 1978); в низкогорных лесах Западного Кавказа — от 0,7 (пойменные леса) до 5 (буковые леса), в сосновых лесах среднегорья (500 — 2 000 метров над уровнем моря) — 2,7, в высокогорье (субальпийские луга) — 0,3 (Тильба, Казаков, 1985); в лиственных лесах Азербайджана — 2–3 особи/км² (Дроздов, 1965). В горно-таёжных лесах Салаирского кряжа плотность населения обыкновенной кукушки составляет от 2,8–3,2 особей/км² (хвойные леса) до 4,2 ... 6,2 (хвойно-лиственные леса) (Чуниуин, 1964); в тайге Севере-Восточного Алтая — 5, в смешанном лесу — 7 (Дроздова и др., 1960).

По данным Ю. С. Равкина (1973), в мае — июне плотность равна 3–5 особям/км²; в лесостепном поясе Центрального Алтая — от 0,6 в лиственничниках до 2,0 в поймах и смешанных лесах (Равкин и др. 1985). Плотность обыкновенной кукушки в районе пос. Мирное (Центрально-Сибирский заповедник) составляет в среднем 0,8 особей/км² в приречных лесах и старых гарях — до 5 (Рогачёва, и др. 1988); в районе посёлка Тура (Центральная Эвенкия) — в среднем 1,0 (Вахрушев, Вахрушева, 1987). Такая же плотность обыкновенной кукушки отмечена Э. В. Рогачевой и соавт. (1978) для енисейской средней тайги (в пойме в 4–5 раз больше), а в южных районах енисейской тайги — 3 особи/км² (Бурский, Вахрушев, 1983). В Западном Забайкалье в смешанных лесах — 2 особи/км², в других биотопах — 0,9 (Измайлов, Боровицкая, 1973). По данным П. 3. Доржиева и Г. М. Хабаевой (1984), в лесных биотопах — 0,1–0,4 особей/км². В Южном Забайкалье в июне — июле в лиственных и кедрово-лиственных лесах — от 1,0 до 11,2–11,4 особей/км² (Литун и др., 1986). На Южных Курильских островах на 1 км² держится 0,5–1 самец (Нечаев, 1969). В Парапольском долу (Камчатская область) — редка, значительно уступает по численности глухой кукушке (Лобков, 1983).

Тенденции изменения численности не ясны. Снижение численности обыкновенной кукушки в 1966–1967 годах отмечено в Латвии (Вилкс, 1972) и по данным отловов птиц в 1960–1973 годах на Куршской косе (Дольник, Паевский, 1976).

В Великобритании после суровой зимы 1978-1979 годов численность кукушки снизилась. Выявлена отрицательная корреляция между численностью и обилием осадков в Западной Африке (Marchant, 1982). По наблюдениям в Дании, в течение 1975–1978 годов численность кукушки была стабильной (Вгаае, Laursen, 1979).

В период размножения (май — июль) высока голосовая активность самцов кукушки. В некоторые дни кукование можно слышать в любое время суток. Н. Н. Данилов (1966) приводит следующие данные: для Субарктики начало кукования — 1 час 40 минут — 3 часа 30 минут, окончание — 21 час 40 минут — 22 часа 50 минут; для Среднего Урала — 1 час 59 минут — 3 часа 15 минут и 20 часов — 17 минут — 21 час 04 минуты. В Белгородской области кукушка пробуждается в 2 часа 29 минут — 3 часа 19 минут, заканчивает куковать в 19 часов 16 минут — 20 часов 29 минут (Новиков и др., 1963). В Московской области, по наблюдениям Е. С. Птушенко и А. А. Иноземцева (1968), в период с 10 по 21 июня кукование слышали с 1 часа 40 минут (2 часа) до 21 часа 55 минут (22 часа 30 минут). В мае — июне первое кукование отмечено при освещённости 0,025–0,59 лк (Groebbels, 1956, цитата по: Карташёв, 1976). По наблюдениям М. Н. Денисовой (1974), наивысшая активность приходится на 6–7 часов и 22–23 часа. В такие периоды число кукований может доходить до 360 (Мальчевский, 1987).

Кроме обычного, иногда кукование переходит в низкое квохтанье или низкий приглушённый хохот («кукухахахаха»), в сильном возбуждении голос самца напоминает короткий и редкий лай (Мальчевский, 1987). Поза самца при куковании, как правило, горизонтальная. Он приспускает крылья, приподнимает раскрытый хвост, вытягивает шею, раздувает горло. Клюв при первом слоге чуть-чуть приоткрывается, при втором слоге «ку» закрыт. Также может куковать в полете. Общая длительность брачного позыва составляет 0,6 с, частотный спектр 5,1–6,4 кГц (Ильичёв, 1968). Брачный сигнал самки состоит из 12–16 отдельных звуковых импульсов, сливающихся в общую трель, которая длится 2,5–3 секунды (Мальчевский, 1987), частотная характеристика звука варьирует от 1,2 до 2,0 кГц (Ильичев, 1968). Поведение самок обыкновенной кукушки при подкладывании своего яйца в гнезда видов-воспитателей. Самка кукушки подкладывает своё яйцо, как правило, в незавершённые кладки вида-воспитателя, то есть до начала относительно непрерывного насиживания. Из 188 достоверно известных случаев 169 (89,9%) яиц кукушка, отложила в гнёзда с незавершённой кладкой и лишь 10,1% яиц попали в гнезда видов-воспитателей на стадии насиживания (Кадочников, 1956; Дерим-Оглу, Леонов, 1974; Wille, 1975; Кныш, 1977; Нумеров, 1978; Носков и др., 1981; Левин, Губин, 1982; Gartner, 1982; Rose, 1982). Для открытогнездящихся видов (камышёвки, славки, коньки и др.) среднее число яиц в гнезде в момент подкладки составило 2,08±0,12 (n = 128), для закрытого и полузакрытого гнездования (горихвостки, белой трясогузки, зарянки и др.) — 2,71 (n = 35). Видам, устраивающим открытые гнезда, кукушка откладывает своё яйцо несколько раньше. По объединённым данным (n = 163), число яиц в момент подкладки составляет в среднем 2,21.

Большинство авторов указывают, что кукушка подкладывает своё яйцо во второй половине дня (Шкатулова, 1970; Дерим-Оглу, Леонов, 1974; Wille, 1975; Furumaya, 1977; Нумеров, 1978; и др.). В литературном обзоре, сделанном Вилли (Wille, 1981, цитата по: Мальчевский, 1987), анализируется время подкладки кукушками 120 яиц. В 96 случаях (80%) яйцо было отложено между 16 часами и сумерками, в 19 случаях — между 14 и 16 часами и только 5 случаев (4,2%) подкладки яиц отмечено в первой половике дня. Как правило, кукушка откладывает своё яйцо непосредственно в гнездо вида-воспитателя. Время, которое необходимо на подкладку, составляет всего несколько секунд. При съёмках фильма о кукушке зафиксировано шесть случаев откладки яиц самкой за 4–16 секунд, в среднем — 8,8 секунд (Seel, 1973). В гнездо японского сорокопута кукушка отложила своё яйцо за 2 секунды (Furumaya, 1977), в гнездо лугового чекана — за 4 секунды (Дерим-Оглу, Леонов, 1974), дубровнику — за 22 секунды (Шкатулова, 1970), в гнёзда тростниковых камышёвок (несколько случаев) до 9 секунд (Wille, 1975). Описаны также случаи откладки яйца на землю и последующего его перенесения в клюве. Конкретный случай наблюдал Леш (Losch, 1969): кукушка перенесла своё яйцо в гнездо белой трясогузки в клюве, но поместила его не в лоток, а рядом с ним. Другой случай описан Карейва (Kareiva, 1972): подкладка яйца в гнездо певчего дрозда. Имеется также ряд указаний на возможную подкладку яйца клювом (исходя из условий расположения гнезда). Лохрл (Lohrl, 1979), анализируя многочисленные наблюдения различных авторов, пришёл к выводу, что до сих пор нет ни одного точно доказанного случая подкладки яйца кукушкой клювом (на землю, а затем перенос в гнездо). Большинство исследователей, по его мнению, видели кукушку с яйцом хозяина в клюве, а не с её собственным. Этот автор приводит серию фотографий, демонстрирующих изъятие яйца вида-воспитателя кукушкой.

В литературе имеются указания на возможную согласованность действий самца и самки при откладке яйца (Hejl, 1955; Furumaya, 1977).

Изъятие яиц вида-воспитателя обыкновенной кукушкой наблюдается в двух вариантах: изъятие яиц хозяина при подкладке своего яйца и изъятие яиц (птенцов) без подкладки, точнее разорение гнезда вида-воспитателя.

При подкладке своего яйца в гнездо вида-воспитателя самка кукушки может изымать одно или несколько яиц хозяина — «подкладка в обмен», а также может подкладывать яйцо и дополнительно к кладке. И тому, и другому в литературе имеется масса подтверждений. Нами проанализировано 85 конкретных случаев подкладки яйца «в обмен», описанных в литературе. В 76,5% случаев самка кукушки забрала одно яйцо хозяина, в 18,8% — два, в 3,5% — три и в 1,2% — четыре яйца, отложив одно своё. Гертнер (Gartner, 1981), наблюдавший подкладку и изъятие яиц кукушкой в гнёздах болотной камышёвки в ФРГ, высказал предположение, что самка кукушки изымает тем больше яиц хозяина, чем их больше в гнезде. Нами проведены расчёты по объединённым литературным и собственным данным (85 случаев). Выяснено, что среднее число изъятых кукушкой яиц составляет: когда в кладке хозяина два яйца — 1,19; когда три яйца — 1,36; четыре — 1,40; пять — 2,00; шесть — 2,50.

Таким образом, кукушка при подкладке своего яйца «в обмен» изымает яиц хозяина тем больше, чем больше их в кладке. Интересно отметить, что иногда яйцо хозяина изымается кукушкой за 1–2 дня до откладки своего (26 случаев) (Gartner, 1981).

Биологический смысл такого явления недостаточно чётко ясен. Высказано предположение, что подкладка яйца кукушкой «в обмен» облегчает его приём видом-воспитателем, особенно в случаях отличия по окраске (Нумеров, 1978).

Рядом исследователей установлено, что кукушка может разорять гнезда видов-воспитателей съедая или выбрасывая яйца или птенцов (Промптов, Лукина, 1940; Makatsch, 1955; Левин, Губин, 1982; и др.). Анализ желудков кукушек показал наличие остатков скорлупы яиц ряда видов воробьиных (Судиловская, 1951). Г. Е. Королькова (1963), по наблюдениям в дубравах Воронежской области, указывает, что в 15% желудках кукушек содержались остатки птичьих яиц. Хейлем (Hejl, 1955) описан случай, когда кукушка съела двух птенцов белой трясогузки, а остальных выбросила из гнезда. Вилли (Wille, 1975) приводит описание девяти случаев разорения кукушкой гнёзд тростниковой камышёвки, в семи из которых кукушка полностью уничтожила содержимое гнезда (1–4 яйца, в одном случае двух птенцов), в двух случаях часть яиц была оставлена в гнезде.

Всего из 72 гнёзд камышёвки 15% были разорены кукушкой. В районе Гамбурга кукушка изъяла из 69 гнёзд болотной камышёвки (общее число яиц в них 157) 87 яиц (55,4%), или по 1,26 яиц из каждого гнезда (Gartner, 1981). Причём в части гнёзд (в среднем 18,7%) кукушка изымала одно или несколько яиц, но своих не откладывала. В некоторые годы число таких случаев (гнёзд) достигало 28,6% (1978, 1980 годах) и 29,2% (1979 год). По наблюдениям Гертнера (Gartner, 1981), кукушка съедала яйца не всегда, часть яиц просто выбрасывала. Герингер (Gehringer, 1979) приводит данные о 135 случаях (в 1975–1976 годах) изъятия яиц тростниковой камышёвки кукушкой. Всего было изъято 258 яиц (от одного до четырёх), или 1,91 яйца в среднем за один раз. Интересно отметить два момента по приведённым в этой работе графикам откладки яиц камышёвкой и изъятия их кукушкой по дням: 1) после откладки последнего в сезоне яйца кукушкой изъятие яиц камышёвки продолжалось ещё 7 дней в 1974 году, 3 дня в 1975 и 18 дней в 1976 году. Это свидетельствует о том, что поедание яиц кукушкой не всегда обусловлено откладкой своего яйца. Об этом же свидетельствует и тот факт, что в 1976 году кукушкой съедено 132 яйца, а отложено 11 яиц; 2) количество яиц, изъятых кукушкой из гнёзд в 1975 и 1976 годах, оказалось почти равным (126 и 132 соответственно), а число гнёзд камышёвок в 1976 году было на 182% больше, чем в 1975 году.

Гарлинг (Garling, 1988), анализируя случаи подкладки 240 яиц кукушкой в Европе, указывает, что самка в 78,9% случаев изымает (съедает) из гнезда часть яиц вида-воспитателя. Рассматривать это явление только как «добавочное питание» слишком поверхностно. В литературе приводится множество подтверждений тому, что после разорения гнезда вид-хозяин выстраивал новое и в эту (повторную) кладку кукушка откладывала своё яйцо (Makatsch, 1937; Промптов, Лукина, 1940; Wille, 1975; и др.). Таким образом, кукушка не только использует подходящие кладки, но и активно вмешивается в гнездовой цикл своих жертв, вызывая у них повторную овуляцию (Промптов, Лукина, 1940).

По мнению Герингера (Gehrmger, 1979), экстенсивное потребление яиц вида-воспитателя кукушкой — явление вторичное и следует из первопричины: «поддерживать» во время размножения гнёзда воспитателя с кладками. Это явление случайное (неосмысленное), происходящее вследствие разорения гнезда. Таким образом, разорение гнёзд вида-воспитателя (полное или частичное) кукушкой связано с получением ею добавочного питания, а также с поддержанием достаточного числа гнёзд вида-воспитателя в районе размножения кукушки с кладками в течение длительного промежутка времени (сезона размножения самки кукушки). Иными словами — это приведение в соответствие циклов размножения кукушки и вида-воспитателя. Вилли (Wille, 1975) высказал также предположение, что разорение кладок необходимо самке кукушки и для того, чтобы другие самки не отложили своё яйцо на её территории.

Сведения о питании кукушки упоминаются в различных источниках: Осмоловская, Формозов, 1950; Судиловская, 1951; Новиков, 1952; Дубинин, 1953; Аверин, Ганя, 1953; Воробьев, 1954; Воропанов, 1957; Нейфельдт, 1958; Королькова, 1963; Новиков и др., 1963; Барабаш-Никифоров, Семаго, 1963; Сб. «Экология птиц Узбекистана», 1964; Будниченко, 1965; Ковшарь, 1966, Федюшин, Долбик, 1967; Кищинский, 1968; Птушенко, Иноземцев, 1968; Нечаев, 1969; Корелов, 1970, Салихбаев и др., 1970; Хонякина, 1972; Гаранин, 1977; Иноземцев, 1978; Костин, 1983. Анализ встречаемости различных объектов питания в 63 желудках добытых птиц показал, что в 56 (88,9%) встречены гусеницы различных бабочек, жуки отмечены в 57,1% осмотренных желудков, прямокрылые и перепончатокрылые в равном соотношении по 6,3%. Клопы, двукрылые уховёртки и пауки встречались в 1–2 желудках (1,6–3,2%). В целом, пищевые объекты животного происхождения зарегистрированы в 62 желудках (98,4%), в семи желудках (11,1%) найдены растительные остатки. В количественном отношении в 70 желудках обнаружено 1927 экземпляров насекомых, 6 экземпляров пауков и сенокосцев, остатки двух птичьих яиц; из насекомых подавляющее большинство составили гусеницы (1 413 экземпляров; 72,6%), среди них волосатые гусеницы шёлкопрядов и златогузки (82,9%); жуков найдено 459 экземпляра (23,6%). Представители других отрядов встречались единично (в сумме 55 экземпляров, или 2,8%).

Преобладание гусениц в желудках отмечают: для Уссурийского края К. А. Воробьёв (1954), Таласского Алатау А. Ф. Ковшарь (1966), для долины реки Урал Н. П. Дубинин (1953). Для Курильских островов В. А. Нечаев (1969) указывает, что 50–60% корма составляют гусеницы шелкопрядов и других видов. По данным из Молдавии, 74,2% обнаруженных экземпляров в 11 желудках составляли гусеницы непарного, кольчатого шелкопрядов, пяденицы и златогузки (Аверин, Ганя, 1953). В 19 желудках кукушек из Калининской (ныне Тверской) области оказалось 427 гусениц и личинок, 129 разных жуков и остатки птичьих яиц (Судиловская, 1951). В Волжско-Камском крае из 20 осмотренных желудков кукушек гусеницы обнаружены в 15 (75,0% встречаемости), они же преобладали и по количеству экземпляров (77,4%) (Гаранин, 1977). Ю. В. Костин (1983) добыл в мае в Крыму самца кукушки, желудок которого был забит гусеницами непарного шелкопряда, их сухая масса составила 3,25 грамма. Таким образом, основа питания кукушек в летний период — гусеницы различных видов Lepidoptera.

Об этом свидетельствуют и наблюдения в природе за скоплениями кукушек в местах массового размножения гусениц шелкопрядов. Отсутствие детальных наблюдений не позволяет проследить соотношение встречаемости различных групп в питании кукушки по сезонам. Однако исчезновение в массе гусениц, которое происходит обычно в конце июля — августе изменяет и соотношение в пользу других групп членистоногих и растительной пищи. Это относится в первую очередь к молодым птицам, которые задерживаются в районах рождения до сентября. Взрослые кукушки начинают миграцию в июле, что, возможно, и связано с исчезновением гусениц. Гусеницы, вероятно, составляют основу питания кукушки и в районах зимовок. В желудке самца, добытого 28 января 1985 года в Гвинейской республике (Западная Африка), содержалось 33 гусеницы одного вида. Во время пролёта на Северной Танзании кукушки кормились преимущественно гусеницами Spodoptera exempta (Prins, 1986). Среди растительных остатков, обнаруженных в желудках кукушек, отмечены ягоды крушины, брусники, голубики, вишни, жимолости, черёмухи. Почти все эти случаи относятся к птицам, добытым в августе — сентябре. Кроме того, в желудках находили различные семена и зелёные части растений (хвоинки ели, сосны, можжевельника, мох, травинки) (Новиков; 1952; Дубинин, 1953; Королькова, 1963; Новиков и др., 1963). Л. Н. Добринский (1965) осенью в районе реки Собь добыл кукушку, у которой желудок был забит целиком ягодами брусники и голубики.

Список объектов питания кукушки содержит представителей не менее 55 различных семейств 16 отрядов.

«Волоски» мохнатых гусениц задерживаются в кутикуле стенок желудка, которая периодически сбрасывается; хитиновые остатки насекомых кукушки удаляют из кишечного тракта в виде погадок (Судиловская, 1951).

Состав корма, которым выкармливают кукушат виды птиц-воспитателей, в общем сходен с кормом их собственных птенцов. Изучение этого проведено на кукушатах, выкормленных горихвосткой (Мальчевский, Кадочников, 1953), белой трясогузки (Королькова, 1963; Нумеров, 19786), мухоловкой-пеструшкой (Нумеров, 19786), крапивником (Sellin, 1969). А. Д. Нумеров (19786) приводит данные специального изучения питания птенцов кукушки, развивающихся в гнёздах белой трясогузки и мухоловки-пеструшки. Параллельно проводился сбор пищи у птенцов этих видов на соседних гнёздах. Всего, таким образом, собрана 251 пищевая проба. Количество экземпляров беспозвоночных в одинаковом числе проб у кукушонка и птенцов белой трясогузки (в 10 пробах — 26 и 23 экземпляра) и у кукушонка и птенцов мухоловки-пеструшки (в 100 пробах — 140 и 141 экземпляр) одинаково. Видовой состав корма также одинаков, однако более крупные пищевые объекты (отряд Odonata для трясогузки и отряд Lepidoptera для мухоловки) появились в питании кукушонка раньше и встречались чаще, чем у птенцов вида-воспитателя. Более мелкие объекты (отряд Hymenoptera) чаще регистрировали у птенцов трясогузки и мухоловки. Это может быть связано с более крупными размерами кукушонка. В общем количественный и качественный состав корма, приносимого белыми трясогузками и мухоловками своим птенцам и кукушонку, одинаков.

Ястребиные славки, выкармливая кукушонка, помимо насекомых, приносили ему большое количество ягод (Новиков и др., 1963). Мартин (Martin, 1978) наблюдал, как зарянки кормили кукушонка ягодами черники и крушины. Полевые воробьи (наблюдение Л. А. Портенко, цитата по: Мальчевский, 1954) кормили птенца кукушки зёрнами пшеницы. Таким образом, птицы-воспитатели выкармливают кукушат той же пищей, что и своих птенцов.

Активность приёмных родителей при выкармливании кукушонка соответствует таковой при кормлении выводка собственных птенцов. Кукушонок, выкармливаемый сорокопутом-жуланом, в возрасте 6–7 дней получил 230 порций корма, а пять птенцов сорокопута того же возраста — 252 (Ганя, Аверин, 1953). По наблюдениям Л. С. Ляндрес и В. И. Зиновьева (1979), зарянки кормили трёхдневного кукушонка 263 раза, 12-дневного — 279 и 18-дневного — 219 раз. Суточная активность составила 18 часов 30 минут, 19 часов 33 минуты и 18 часов 54 минуты соответственно. В условиях «белых ночей» Ленинградской области зарянки кормили кукушонка по 17,5–19,5 часов (Прокофьева, 1981). До 10—12-днейного возраста кукушонок получал меньше порций корма, чем семь птенцов зарянки, а в возрасте 14 дней уже больше, чем выводок зарянки (257 и 242 порции соответственно).

В Волжско-Камском крае отмечено нападение на кукушку перепелятника (Гаранин, 1977). Три случая гибели взрослых особей от ястребов зарегистрировано в Окском заповеднике. По данным Сайде (Thiede, 1987), отмечены случаи гибели кукушек от соколов (Falco eleonorae и Falco peregrinus brookei) и короткохвостого поморника.

Основу питания составляют гусеницы бабочек и жуки. Среди гусениц 82,9% составляют «волосатые». Последние поедаются очень небольшим числом видов птиц. Кукушки, как отмечалось выше, способны совершать кочёвки в места массового появления этих гусениц. По наблюдениям С. А. Шиловой-Крассовой (1953), к моменту массового появления (15–17 мая) гусениц кольчатого шелкопряда здесь же появились кукушки, причём численность их в очаге была в 4 раза выше, чем в тех местах, где не было гусениц. Анализ шести желудков показал, что кукушки в это время питались почти исключительно гусеницами кольчатого шелкопряда. Скопления кукушек в местах массового появления гусениц шелкопрядов наблюдали В. Н. Шнитников (1913), Альтум (1893, цитата по: Осмоловская, Формозов, 1950), П. П. Сушкин (1938) на Алтае, Луис (Lewis, 1893) и Кавац в Латвии (цитата по: Страздс, 1983), Н. П. Дубинин (1953) в долине реки Урал, М. Н. Корелов (1970) в парке Алма-Аты. По расчётам Г. Е. Корольковой (1963), «вредные» насекомые, встречающиеся в питании кукушки, составляют 58%.

На основании приведённых данных ясно, что большинство цитируемых авторов в своих работах делают вывод о пользе вида. Однако необходимо, отметить, что вред и польза любого вида — понятия относительные: можно считать полезным поедание кукушкой гусениц и других вредителей леса, можно считать вредным «гнездовой паразитизм» — способ размножения кукушки. Однако как никогда кукушка (как вид) не может нанести сколько-нибудь ощутимого урона численности видов-воспитателей (около 200 видов), так и не может она повлиять на численность насекомых (объектов питания). Поэтому правильнее и экологически грамотнее показать «место вида в биоценозе» без дополнительных определений (полезный — вредный).

Подлежит охране как биологический вид, хотя специальных мер не предусмотрено.