Название вида: | Обыкновенная саджа |
Латинское название: | Syrrhaptes paradoxus (Pallas, 1773) |
Английское название: | Pallas’s Sandgrouse |
Французское название: | Syrrhapte paradoxal |
Немецкое название: | Steppenhuhn |
Русские синонимы: | бульдурук, бульдерюк, копытка |
Отряд: | Рябкообразные (Pterocletiformes) |
Семейство: | Рябковые (Pterocletidae) |
Род: | Саджи (Syrrhaptes Illiger, 1811) |
Статус: | Гнездящийся перелётный вид, местами зимующий. Совершает периодические вылеты за пределы основного ареала как в западном, так и в восточном направлении, после которых спорадически гнездится на новых территориях |
Размером с мелкого голубя или горлицу, размах крыльев 630–780 мм. Общий облик типичен для всех рябков, но в полете выглядит прогонистее и изящнее. Взлетает резко, с хлопаньем крыльев, более или менее вертикально, и лишь затем переходит к горизонтальному полёту. Летает быстро, примерно со скоростью других рябков, но в некоторых случаях (при опасности, при преследовании самки или другого самца) едва ли не в 2 раза быстрее. Быстро машущие с заострёнными концами (рис. 7) крылья издают своеобразный звук. Движения в полёте чрезвычайно легки и грациозны, а вытянутая тонкая фигура со сходящим на нет длинным хвостом и длинными, узкими и острыми крыльями как-то особенно красива.
На земле держит тело горизонтально, передвигаясь мелкими шажками, при необходимости довольно быстро бегает, хотя ноги короткие. Когда торопится, то немного ковыляет, покачиваясь из стороны в сторону. Голова маленькая, шея короткая, туловище изящное. Общая окраска песочная с тёмными пестринами. Брюхо чёрное, но это не всегда хорошо видно у сидящей птицы. У самок ниже горла узкая чёрная, а у самцов между зобом и грудью проходит белая с чёрными скобками поперечная полоса, которая отсутствует у молодых птиц. Хвост довольно длинный, заострённые центральные рулевые у взрослых далеко заходят за концы сложенных крыльев.
В полете постоянно «переговаривается». Голос негромкий, мелодичный, но слышится далеко, метров за 400. Передать его можно приблизительно как «трю—трю», «курю, курю, куорю», «трюк—ти—трюк», «крик—ти—крик». При взлёте издаёт «кёк—керик» или «кёкерик—кёкерик», на земле — «кек—кек».
Окраска. У самца лоб, передняя часть темени, щеки и подбородок бледно-жёлтые. Горло, шея спереди и бока головы рыжие. Затылок, зашеек и зоб бледно-серые. Верх тела охристо-песчаный с чёрным поперечным рисунком. Желтоватая, с охристым или винным оттенком грудь отграничена от зоба белой полосой с узкими чёрными скобками. Брюхо чёрное. Низ живота и подхвостье белые или с кремовым оттенком. Первостепенные маховые серовато-сизые; внутренние из них желтоватые, с чёрно-бурыми пятнами на вершинах. Второстепенные маховые желтоватые, с чёрно-бурыми концами. Верхние кроющие крыла желтовато-песочные, часто с несколькими чёрными пятнами на сгибе крыла; у больших кроющих вершины внешних опахал тёмно-каштановые и образуют поперёк крыла полосу. Рулевые серовато-сизые, с поперечными желтоватыми полосками и белыми вершинами; средняя пара рулевых сильно удлинённая, вершины их чёрные. Клюв серый. Радужина тёмно-бурая.
У самки бока головы, заглазничная полоса и горло бледно-жёлтые. Ниже горла узкая чёрная поперечная полоса. Зоб сероватый, грудь беловатая. Верх тела, шея и голова желтовато-песчаные, с поперечным черноватым рисунком. Верхние малые и средние кроющие крыла желтовато-песчаные с чёрными пятнами. В остальном окрашена сходно с самцом. Средние рулевые удлинены значительно меньше, чем у самца.
В юношеском наряде верх охристо-песчаный, с бурыми скобками, полосками и пятнами. Низ охристый, с тёмными пестринами на груди, шее и большим бурым пятном на брюхе. Маховые и рулевые буровато-серые с песчано-охристыми каймами и пятнами, образующими на рулевых поперечный рисунок. Рыжевато-охристые вершины верхних больших кроющих первостепенных маховых образуют на крыле полосу. Самки и самцы не отличаются.
Пуховой наряд сверху охристый, с бледно-бурыми пятнами, черноватыми пестринками и белыми участками, образующими характерный рисунок. Низ беловато-охристый.
Первостепенных маховых 11, дистальное рудиментарно и скрыто кроющими, вершину крыла образует второе маховое, с заострённым, удлинённым концом, более длинным у самцов. У молодых, в возрасте до одного года, дистальные первостепенные удлинены меньше, чем у взрослых, размножающихся птиц (рис. 8).
Формула крыла: II-III-IV-V-VI-VII-VIII-IX-X-XI-I. Хвост из 16–18 рулевых, клиновидный, у взрослых центральные рулевые заострённые и сильно удлинены. Клюв короткий и очень слабо вздутый, ноздри прикрыты перьями. Ноги короткие, опушены полностью, за исключением подошвы. Пальцы короткие, сросшиеся до когтей, общая нижняя поверхность их образует жёсткую подошву (откуда и название — «копытка») с грубой мозолистой грануляцией; задний палец отсутствует (рис. 9).
У самцов длина крыла 223–265 мм (в среднем (n = 53) 242,5), хвоста 160–235, клюва 9–11, плюсны — 20–23; у самок длина крыла 205–235 мм (в среднем (n = 42) 222), хвоста 131–205, клюва 9–11, плюсны 19–23. Масса самцов 228–360 граммов (в среднем (n = 46) 287,6), самок 200–370, в среднем (n = 28) 266,1.
У взрослых полная линька раз в год. Смена первостепенных маховых начинается с проксимальных и заканчивается дистальными перьями. Рулевые начинают линять, когда сменится примерно половина первостепенных маховых (с июля). У самцов линька маховых длится с конца апреля (у птицы от 23 апреля XI маховое в пеньке, от 17 октября II дорастает), у самок — с начала мая (у особи от 10 мая X и XI маховые выпали, от 10 и 15 октября II дорастает), завершается она в середине — конце октября. Несмотря на общую растянутость, у каждой особи линька протекает быстрее, чем у рябков, поскольку обычно одновременно растут по два пера.
Птенцы меняют пуховой наряд на юношеский, который носится недолго. Даже смена проксимальных первостепенных маховых начинается ещё при недоросшем крыле и в конце сентября — октябре встречаются особи, имеющие при недоросшем втором маховом пере 4–6 новых внутренних маховых. Линька захватывает почти все оперение, исключая обычно 2–3, иногда до 6 наружных видимых маховых, которые заменяются лишь на следующий год.
Монотипический вид.
Гнездовой ареал. Область постоянного гнездования простирается от дельты Волги и Мангышлака к востоку до Северо-Восточной Монголии и провинции Хейлунцзян в Китае. Северная граница ареала проходит через южную часть Северного Прикаспия (хотя постоянство гнездования здесь подвергается сомнению), восточнее реки Урал поднимается до озера Индер, посёлок Уил, станция Караулкельды и станция Эмба; по Иргизу доходит до Джаман-Уркача, затем через юго-западные окрестности озера Тенгиз и район Семипалатинска до юго-западных предгорий Алтая и Зайсанской котловины.
В юго-восточном Алтае найдена в Чуйской степи, однако вряд ли гнездится здесь ежегодно. Далее на восток доходит к северу до Кызыла, возможно юго-западного и юго-восточного Забайкалья, озера Далайнор и восточных предгорий Малого Хингана. Южная граница проходит через Таушик на Мангышлаке, Устюрт, восточное побережье Аральского моря (Елисеев, 1984), Северные Кызылкумы, прилегающие к хребту Каратау равнины, долину среднего течения реки Чу, Южное Прибалхашье, долину реки Или. Через изолированное гнездование в Иссык-Кульской котловине южная граница опускается в Кашгарию, проходит по северным подножиям Куньлуня, котловине озера Куконор и северным подножиям хребта Рихтгофена. В 1970 году впервые достоверно найдена на гнездовье в Ферганской долине у посёлка Пунган (Мекленбурцев, 1974), но характер этого явления, видимо, случаен. Указания на гнездование в районе дельты Амударьи и на южном Устюрте (Костин, 1956; Богданов и др., 1960), а также в полупустынях по реке Маныч (Спангенберг, 1951) не подкреплены фактическими данными. Резких изменений в гнездовом ареале не отмечено (рис. 10, 11).
На значительной части области своего гнездования встречается круглый год, но из северных районов откочёвывает на восток или к югу. Массовые скопления отмечены в Центральной Азии (Алашань, Ордос), зимует также в Гоби и Северо-Западной Монголии; в отдельные годы — в Даурии и Приморском крае.
Обычна зимой в Кызылкумах, в районе среднего и нижнего течения Сырдарьи, в Каршинской степи, отмечалась в это время и по долине Амударьи (пески Сундукли), в предгорьях Копетдага, вблизи Красноводска и в Приатрекской пустыне. Иногда зимует в низовьях Эмбы, в Бетпак-Дале, в небольшом числе, :го регулярно в долине Или, в отдельные годы в Зайсанской котловине (Долгушин, 1962; Неручев, Воронов, 1971).
Для саджи чрезвычайно характерны вылеты за пределы гнездового ареала, в отдельные годы они превращаются в массовые инвазии. Такие вылеты происходят в западном, северном и восточном направлениях. На запад и северо-запад залёты регистрировались в 1853, 1859, 1863, 1872, 1876, 1877, 1883, 1887, 1888, 1891, 1899, 1904, 1906–1910, 1913, 1917, 1918, 1920–1923, 1944, 1960, 1963, 1976 годах, наиболее массовые — в 1863, 1888 и 1908 годах, когда их находили в Великобритании, Франции, Италии, Бельгии, Нидерландах, Западной Германии, Дании, Норвегии, Финляндии, Швеции и Австрии (Дементьев, 1951; Cramp, 1985). С 1853 года за 47 лет зарегистрировано 25 налётов саджи в Европу (Tschusi zu Schmidhoffen, 1909).
В Восточной Европе птиц в отдельные годы отмечали во многих областях Украины вплоть до западных границ Поволжья, центральной части бывшего СССР (Закарпатье, побережье Балтийского моря, устье Невы), а на север — до Архангельска (Дементьев, 1951а; Страутман, 1963; Виксне (ред.), 1983; Мальчевский, Пукинский, 1983). Все вылеты в западном направлении происходили весной, саджи задерживались в подходящих местах (иногда до двух лет) и летом выводили птенцов. Такие случаи известны не только для Великобритании, Нидерландов, Западной Германии, Дании, Швеции и Австрии (Cramp, 1985), но и для Белоруссии (Шнитников, 1913), Крыма (Костин, 1983), Харьковской области (Сомов, 1897); пытались загнездиться в Коломенском районе Московской области (Птушенко, Иноземцев, 1968). Указание на гнездование в Закавказье у зал. Кирова (Алиев, Ханмамедов, 1963), не подтверждённое фактическим материалом, также весьма вероятно, поскольку на Кавказе регистрировали залёты (Дементьев, 1951; Портенко, 1958). В течение весны и лета наблюдали незначительное обратное движение, возвращение птиц.
К северу их отмечали до Башкирии и юго-западных предгорий Уральских гор (Кириков, 1952), с. Докучаевка в Казахстане (Михеев, 1938), Барабинской степи (lohansen, 1959; Гынгазов, Миловидов, 1977), окрестностей Томска (Иоганзен, 1898), северных предгорий Алтая (Ермолаев, 1921; Хахлов, 1937) и даже реки Подкаменная Тунгуска, у впадения в неё реки Чамбы (Сыроечковский, Рогачёва, 1980). Эти залёты регистрировались в 1888, 1891, 1893, 1903–1905, 1908, 1910, 1911, 1922, 1934, 1958, 1960, 1971 годах, однако лишь в 1908 году саджи гнездились в Минусинской степи (Сутакин, 1914), Находки в Забайкалье по долине реки Селенги (1902, 1946 годах) и в Даурской степи (1922, 1926, 1934, 1936, 1956, 1957, 1973 годах) в большинстве расцениваются как залёты, однако в Киранской степи по Селенге после залёта в 1902 году они гнездились три года подряд, а в Даурии гнездование отмечалось в 1929, 1956, 1957 и 1973 годах (Даль, 1944; Леонтьев, Лавроз, 1959; Белик, 1977). Примечательно, что залёты на Алтай и его северные окраины приурочены преимущественно к весеннему периоду. Спорадическое гнездование саджи в северных частях Актюбикских степей, в районе озера Тенгиз, Минусинской степи, долине Селенги и в Даурии, вероятнее всего, отражает периодические изменения северной границы ареала вида.
Неоднократно (в 1904, 1907, 1912/13, 1922/23, 1933/34, 1941, 1945, 1956-1957, 1959, 1961, 1966 годах) залетали на Зейско-Буреинскую равнину, под Хабаровск и на юг Приморского края (Молчанов, 1933; Воробьёв, 1954; Рахилин, 1960; Литвиненко, Шибаев, 1965; Кулешова, 1968; Потороча, 1968; Яхонтов, 1968; Назаренко, 1971; Панов, 1973). Случаев и даже попыток гнездования здесь не отмечали. Чаще всего птицы появлялись осенью или ранней зимой, а весной наблюдали обратный пролёт в западном направлении (наиболее интенсивным он был, видимо, в 1966 году). Известны большие налёты в Северный Китай и Маньчжурию в 1860, 1897, 1904, 1912, 1913, 1916, 1922, 1923, 1933, 1934 годах, однако лишь в Маньчжурии после залётов 1922-1923 и 1933-1934 годов они гнездились в течение двух лет, а потом исчезли (Дементьев, 1951; Воробьёв, 1954).
Конкретные причины, вынуждающие саджу совершать массовые вылеты из области их постоянного обитания, не выяснены. Имеется мнение, что в благоприятные для размножения годы количество саджей сильно увеличивается, а если за таким годом следует неблагоприятный, бескормица, то это вынуждает птиц предпринимать далёкие странствования (Кашкаров, 1932; Промптов, 1941). Г. П. Дементьев (1951) считает, что к массовым выселениям саджи перенаселение (резкое увеличение численности) не имеет отношения, а связаны они с выпадением в местах обычного обитания глубокого снега и образованием наста, лишающих птиц возможности кормиться.
Изложенные выше материалы показывают, что в западном и северном (от Архангельска до северных предгорий Алтая и долины Нижней Тунгуски) направлениях саджи вылетают преимущественно весной, а в восточном (Хабаровский и Приморский края) — осенью или в начале зимы. В Забайкалье отмечены как весенние, так и осенне-зимние залёты. Поэтому и причины, побуждающие их пролонгировать весенний или осенний пролёт, должны быть различными. В первом случае это могут быть неблагоприятные кормовые условия для гнездования (засуха, поздняя весна) в Казахстане, во втором — для зимовки (глубокий снеговой покров, наст, раннее выпадение снега) в Монголии и Восточном Китае. Подтверждает это и асинхронность вылетов в западном и восточном направлениях, подмеченная Г. П. Дементьевым (1951), Существенно также, что массовые вылеты в Европу отмечались в конце XIX и начале XX века, после чего регистрировались лишь залёты отдельных птиц или небольших стаек. Не исключено, что развитие земледелия и расширение посевов зерновых культур в Казахстане и Средней Азии стабилизировали и укрепили кормовую базу этих птиц.
Отлетает с зимовок рано. Из Каршинской степи исчезает в конце февраля; в начале марта их уже не встречали (Мекленбурцев, 1953; Салнхбаев и др., 1967), однако у подножий хребта Кульджуктау (Кызылкумы) в апреле 1974 года плотность населения составила 6,9, в мае — 13,2 особи/10 га (Шарипов, 1981). В Северных Кызылкумах отмечены 17 марта 1954 года, вероятно, местные птицы (Кривошеев, 1960).
На нижней Сырдарье пролёт идёт с начала марта, а в поздние весны — даже с середины этого месяца. У Аральска, где зимой встречаются лишь небольшие группы птиц, значительное увеличение их количества отмечается уже в конце февраля, а в марте идёт заметный пролёт, который заканчивается к середине апреля (Долгушин, 1962). В низовьях Сарысу первых птиц наблюдали 9 марта 1982 года, всего до 20 апреля по ежедневным учётам в западном направлении здесь пролетело 154 птицы (Сема, Гисцов, 1984). В Бетпак-Дале (посёлок Когашик) первых видели 5 апреля 1960 года (Исмагилов, 1973). На Эмбе у села Кульсары прилёт отмечен 15 марта 1963 года, в другие годы появляются в начале апреля и миграции их длятся до начала мая. В низовьях Иргиза первые встречены 14 апреля, количество их возрастало до начала мая (Долгушин, 1962). В низовьях Тургая в 1974 году их не отмечали, в 1975 году с конца марта по начало мая на ежедневных учётах подсчитано 83, а в 1976 года с 12 по 29 апреля — 27 садж (Ауэзов, Хроков, 1977; Березовский, 1980). В Кургальджинских степях появляются 3–29 апреля, в среднем за 8 лет 13 апреля (Кривицкий и др., 1985).
В низовьях реки Чу весной 1967 года лишь 22 апреля видели 25 птиц (Гаврилов, 1981). В район Прибалхашских пустынь обычно прилетает в последней декаде марта, иногда — в начале апреля (в дельте реки Или летят в западном направлении), в эти же сроки отмечается в предгорьях Джунгарского Алатау (Долгушин, 1962; Грачев, 1977). В Джунгарских воротах на озере Джаланашколь первых видели 17 марта 1973 года, по ежедневным учётам, продолжавшимся до 12 мая, в северном направлении мигрировало 1 769 садж, основной пролёт их шёл в марте — апреле, а в мае уже регистрировали преимущественно местных птиц (Гаврилов, Хроков, 1976). На западном побережье озера Сасыкколь за весну 1981 года с 24 марта по 23 апреля преимущественно на запад, по ежедневным учётам, пролетело 505 садж (Сема, Ауэзов, 1984). В Алакольской котловине летят строго на запад с середины марта широким фронтом, протяжённостью примерно 100 км; за день через одну точку пролетает до нескольких десяткой стай (Ауэзов, Грачёв, 1977). В низовьях реки Аягуз добыта 11 марта 1962 года. В окрестностях города Зайсан в 1913 году первых видели 14 февраля, а массовый пролёт в западном направлении начался 5 марта (Хахлов, 1914). Большие стаи, пролетающие на запад, здесь отмечали ещё 30 мая 1908 года, когда некоторые птицы уже приступили к откладке яиц (Велижанин, 1910). В долине реки Бухтармы у села Солдатово с 20 марта по 3 апреля 1969 года летели тысячами в сторону Иртыша (Самусев, 1977). В окрестностях Семипалатинска и предгорьях Западного Алтая иногда появляются в конце марта, а с начала апреля наблюдается довольно интенсивный пролёт (Селевин, 1927, 1929).
На Иссык-Куле, оде держится круглый год, слабый пролёт в западном направлении (за сезон подсчитывали 45–76 птиц) идёт в марте — апреле (Кьвды-рилиев, Султанбаев, 1981).
В Туве прилёт отмечен 17 апреля 1969 года (Лебедев, 1980), А. П. Савченко в 1980–1983 годах первых наблюдал здесь 8–19 апреля, в среднем за 4 года 15 апреля. У озера Убсу-Нур на маршрутах с 15 апреля по 15 мая 1980 годы встречено 10 птиц, на ежедневных учётах в полосе 500 м у озера Тере-Холь с 8 по 17 апреля 1982 года зарегистрировано 11, у озера Хадын с 20 апреля по 5 июня 1983 года — 293 (в основном в конце апреля — середине мая), в предгорьях Западною Саяна на реке Уюк с 19 апреля по 17 мая 1981 года — 59 особей. На равнинах миграции проходят низко, до 50 м, а в предгорьях выше 100 м отмечено 40% всех птиц (А. П. Савченко, устное сообщение).
В Юго-Восточном Забайкалье у станции Даурия 19 марта 1973 года их ещё не было, а 25 марта уже шёл интенсивный пролёт в северном направлении. 6 апреля с 10 часов 30 минут до 12 часов пролетело 11 стай (более 100 птиц), 7 апреля миграция завершилась (Белик, 1977).
На Дальнем Востоке в 1966 году, когда пролёт был наиболее выражен, их отмечали с 11 марта по 13 апреля в различных пунктах Приморского и Хабаровского краёв. В марте они летели в основном на север, в апреле — на юг и запад. Основная причина залёта — сильные ветры, снегопады и образование наста в монгольских степях, лишившие птиц доступа к корму (Кулешова, 1968; Потороча, 1968; Яхонтов, 1968). У озера Ханка стайку видели 27 марта 1961 года (Литвиненко, Шибаев, 1965).
Массовые вылеты и залёты саджи в западном и северном направлениях проходят в апреле — мае, иногда и в июне (Дементьев, 1951), по существу являясь продолжением весенней миграции.
Таким образом, на местах гнездования саджа появляется в марте — середине апреля. Регулярный, хорошо выраженный пролёт их идёт только в Алакольской котловине и Джунгарских воротах, в остальных районах он наблюдается лишь в отдельные годы, а численность птиц невелика и подвержена значительным колебаниям.
Пролёт идёт обычно поздним утром, наибольшее число птиц отмечается до середины дня, позже встречаются редко. Форма стаи — сплошной клин. Величина стаи обычно небольшая (по 10–50), но в отдельных насчитывается до 100–150 особей.
Летние кочёвки, характер и масштабы которых не изучены, переходят в осенний пролёт. Под Семипалатинском в 1922 году грандиозный пролёт (эмиграция) саджи, когда они летели тысячными стаями, проходил с конца июля по октябрь, причём особенно многочисленны они были в конце сентября. Судя по наличию пролёта и в долине Чёрного Иртыша, птицы летели из Западного Китая и Монголии (Селевин, 1927). В Кургальджинских степях последних встречали 4 сентября и в начале октября (Кривицкий и др., 1985). Из северных районов актюбинских степей к концу сентября 1957 года практически исчезли, тогда как в низовьях Тургая была многочисленной ещё в середине октября (Дубровский, 1961). У Караганды не наблюдалась позднее 12 октября. В Бетпак-Дале численность её заметно уменьшается уже к середине октября, с выпадением снега отлетают в восточном направлении (Долгушин, 1962а; Слудский, 1965).
В низовьях реки Сарысу с 11 сентября по 2 октября 1982 года, на ежедневных учётах подсчитано 102 птицы (Сема, Гисцов, 1984). В Алакольской котловине, где пролетает регулярно и в большом количестве, миграции ка восток, в сторону Джунгарских ворот, идут с середины сентября до середины ноября. На заразном побережье озера Сасыкколь с 18 сентября по 21 октября 1981 года на ежедневных учётах зарегистрировано 456 птиц (Ауззов, Грачев, 1977; Сема, Ауззов, 1984). В низовьях Или пролёт зарегистрирован в октябре — ноябре (Грачев, 1964, 1977). В низовьях реки Чу с 20 сентября по 6 октября отметили 59 птиц (Гаврилов, 1981). На острове Барсакельмес в Аральском море последних видели 4 ноября, в Северных Кызылкумах — 9 ноября (Кривошеев, 1960; Исмагилов, Бурамбаев, 1978). Под Ташкентом добывалась не раньше 16 октября, а в Каршинскую степь прилетает на зимовку в ноябре (Мекленбурцев, 1953; Салихбаев и др., 1967). На Устюрте большие стаи видели в октябре (Костин, 1956). В Туркменистане появляется раньше белобрюхого рябка, в предгорьях Колетдага — в начале сентября, на Ахалтекинской равнине — в середине этого месяца, а на Теджене — в конце октября (Дементьев, 1952).
В Иссык-Кульской котловине пролёт не выражен, за три осени на ежедневных учётах здесь их видели только дважды (Кыдыралиев, Султанбаев, 1981).
В Туве на озере Тере-Холь на ежедневных учётах (август — октябрь) с 18 сентября по 15 октября 1980 года зарегистрировали 2 101 особь, более половины пролетело 4, 5 и 8 октября (Савченко, Емельянов, 1984). В Даурии, после массового налёта и гнездования в 1973 году, большинство отлетело к 20 июля, а последних здесь видели 6 октября (Беляк, 1977). В Юго-Восточном Забайкалье и на Дальнем Востоке обычно появляется поздней осенью (октябрь — ноябрь) или в начале зимы (Леонтьев, Лавров, 1959; Рахилин, 1960), что можно расценивать как продолжение осенней миграции.
Летят более крупными, чем весной, стаями, насчитывающими до нескольких сотен птиц, преимущественно с позднего утра до полудня. По наблюдениям в Бетпак-Дале в сентябре — октябре небольшие стаи (по 10–15 особей) состояли или из самцов, или из самок с сеголетками, крупные стаи были смешанными (Винокуров, 1962).
При наступлении особо неблагоприятных условий покидают район зимовки. Так, 25 января 1957 года в долине Кушки у Моргуновской (Туркменистан) после сильных снегопадов (глубина покрова 39 см) и перед резким похолоданием (до —16,4 °C) с 9 до 13 часов наблюдали интенсивный пролёт саджи к югу, который прекратился к вечеру. За день здесь пролетело примерно 14–15 тысяч птиц, а с учётом того, что миграции наблюдались также в междуречье Кушки — Мургаба и Кушки — Теджена — несколько сот тысяч. Отметим, что в предыдущие годы саджу здесь вообще не встречали (Сухинин, 1958).
Гнездится в полупустыне, южной части степной и северной части пустынной зон. Селится на плотных глинистых, щебенистых, реже — на лёссовых, песчаных и солончаковых почвах с изреженной растительностью, представленной, как правило, полынными, полынно-биюргуновыми, полынно-кокпековыми, полынно-злаковыми и солянково-полынными ассоциациями. В Приаралье поселяется на закреплённых песках и зарастающих участках обсыхающего дна, в Даурии иногда селится среди плакорной высокотравной степи, где устраивает гнёзда на дорогах, а в Туве — и в ковыльно-типчаковой степи. В Иссык-Кульской котловине поселяется на ровном или наклонном каменисто-щебнистом плато с кустиками краганы, анабазиса и солянок, но иногда на лишённых кустарника участках; изредка в сухих каменисто-песчаных понижениях среди куртин эфедры, караганы и солянок. В Прибалхашье живёт на участках с редкими, низкими кустами саксаула. Негнездящиеся птицы встречаются во всех типах степей (в том числе и среди типчаково-ковыльных) и пустынь. После выпадения снега переселяются в районы, где пасутся стада диких и домашних травоядных животных, которые разгребают снег ногами в поисках корма, обнажая при этом находящиеся на земле семена и растения.
Населяет ровные или выположенные, слабо холмистые участки на равнинах. По подходящим биотопам проникает в высокогорные (1 300 — 1 700 метров над уровнем моря) долины, например Сюгатинскую и Джаланашскую в Тянь-Шане, Чиликтинскую между хребтами Саур и Тарбагатай, Чуйскую на Алтае. Однако в Монгольском Алтае поднимается до 2 400 м. В Иссык-Кульской котловине живёт на высотах 1 600 — 1 900 м. По предгорьям высоко не поднимается, в Южном Алтае — всего до 600–800 м.
Обязательное для гнездования условие — наличие водопоев, к которым летают даже за 60–70 км (Саржинский, 1977), хотя обычна селятся значительно ближе к источникам воды. Летают на них не только летом, но также осенью и даже зимой. Места водопоев разнообразны: берега рек и озёр, небольшие родники, ручейки, артезианские скважины и др. Пьют пресную, минерализованную и даже горько-солёную воду из Аральского моря, при наличии выбора предпочитают пресную или слабо минерализованную. Каких-либо специфических требований к водопоям не предъявляют, посещая их совместно с чернобрюхими и белобрюхими рябками. При частом беспокойстве (регулярной охоте) меняют место водопоя.
На севере кустанайских степей летом 1960–1962 годов плотность населения составила 0,3, в южных участках — 0,5–2 особи/100 км маршрута, в 1965 году в низовьях реки Кратургай — 91,4 птицы/км2 (Рябков, 1974, 1982). В районе Эмбы (210 км юго-восточнее Баксая) в конце апреля 1960 года подсчитано 2 пары на 10 км маршрута (Пославский, 1963). В нижней части долины Эмбы в пойменных угодьях численность гнездящихся определена в 4,2 экз. на 10 км, а на периодически пересыхающих участках с круглогодичным выпасом скота — 8,3; в дельтовой части на учётах не встречена (Неручев, Макаров, 1982). В Прикаспийских Каракумах в 1965–1966 годах была малочисленна в разбитых песках (0,6–1 особь/10 км маршрута), обычна в грядово-бугристых неразбитых песках (1,1–1,5) и отсутствовала на равнинных песчаных участках (Неручев, 1969). На восточном побережье Аральского моря плотность населения гнездящихся садж достигает 1–3 особи/га (Елисеев, 1984). На Иссык-Куле зимой 1962 года в щебенистой пустыне плотность населения составила 1,6, на посевах — 4 особи/км2 (Второв, 1963). В Туве максимальная численность (2–3 стаи по 5–10 птиц на 20 км маршрута) отмечена в западных и южных подгорных степях массива Агардаг (Берман, Злотин, 1972).
Определённое представление о численности дают подсчёты садж на водопоях. В низовьях Тургая в сентябре 1976 года ежедневно за 1 час (8 часов 30 минут — 9 часов 30 минут) прилетало 2,2–3 тысячи птиц (Жирнов и др., 1977). В Приаральских Каракумах летом 1969–1970 годов из 20 обследованных артезианских скважин на 7–9 концентрировалось до 35 тысяч, на остальных 10 — всего 10–11 тысяч птиц; на площади около 5 000 км2 у 25–26 скважин собиралось до 50 тысяч садж, то есть их средняя плотность составляла примерно 10 птиц/км2, хотя в типичных биотопах, вероятно, значительно выше (Саржинекий, 1977). В Бетпак-Дале у горы Джамбул в конце сентября 1958 года утром на водопой прилетало по 2–3 тысячи птиц (Винокуров, 1962), а у Чулак-Эспе 26 июля 1974 года с 9 до 10 часов — всего 7 особей (Гаврилов и др., 1976). В этой же пустыне в 1981–1984 годах в её западных частях на 2 210 км маршрута и за 33 ч учётов на водопое подсчитано 2 753 саджи, в центральных (1 123 км и 8 часов) — 1 330, в восточных (2 080 км и 8 часов) — 850, на правобережье среднего течения реки Или (850 км) — 14, в Южном Прибалхашье (3 414 км и 13 часов) — 1 199, в долинах рек Талас и Асса (600 км и 2 часов) — 3, в междуречье Сарысу и Сырдарьи (1 490 км и 65 часов) — 849, в Кызылкумах (806 км и 2 часов) — 0 (Ковшарь, Левин, Губин, 1986).
Суровые условия зимовки (многоснежье, наст) вызывают значительную гибель птиц. В частности, это отмечено в зиму 1968-1969 года на юге Туркмении (близ Ашхабада, в Геок-Тепе, Бабатаге, Гасан-Кули), тоща как в бесснежную зиму 1971-1972 года гибели саджи не зарегистрировано (Ишадов, 1979). Много их погибло также в Теджено-Мургабском междуречье в январе — феврале 1957 года от бескормицы и хищников (Сухинин, 1958).
В многолетнем аспекте, несмотря на общую достаточно высокую численность вида, её снижение отмечено для Чуйской степи на Алтае (Кучин, 1976), низовий Тургая (Бурчак-Абрамович, 1969), приэмбенских пустынь и Устюрта (Неручев, Варшавский, 1967).
Моногамы. Образование брачных пар происходит после прибытия на место гнездования (Долгушин, 1962), ...
Дневные птицы, деятельные в течение светлого времени суток. Имеется указание на миграции их ночью (Radde, 1863), хотя обычно пролёт их идёт преимущественно в первой половине дня. В Туве на озере Тере-Холь осенью с 6 до 10 часов зарегистрировано 83%, а с 16 до 18 часов — 16,5% общего количества пролетевших птиц (Савченко, Емельянов, 1984). Ночуют группами на земле в специально вырытых лунках, таким же образом отдыхают днем, хотя отдельные особи могут кормиться рядом со спящими. У водопоев часто купаются в пыли.
Водопои посещают регулярно, утром (с 6–8 до 11 часов) и вечером (17–18 часов), причём утренний лет значительно интенсивнее вечернего. В Бетпак-Дале 21 июня 1983 года они прилетали на скважину в течение всего дня, но наиболее интенсивно между 7 и 9 часами (56,3%) и с 17 до 21 часа (18,2%), причём утром саджа начинала массовый лет на час раньше, чем белобрюхий и чернобрюхий рябки (Ковшарь, Левин, Губин, 1986). После дождей, в пасмурную погоду, а осенью при сильном ветре и похолодании количество прилетающих на водопой садж резко снижается. Прилетевшая стая делает обычно круг, затем птицы садятся поодаль и пешком идут к воде. Иногда же присаживаются сразу на мелководье. Летят на водопой парами, мелких и средних размеров стаями (по 20–40 особей), лишь иногда насчитывающими до 100–150 птиц.
Основной корм — семена, поедает также побеги, листья и соцветия, срывая их с произрастающих растений. Семена обычно подбирает с земли, хотя может и пригибать высокие растения, добираясь до соплодий. В поисках корма разбрасывает верхний слой субстрата клювом при помощи боковых движений головы. Очень редко поедает жуков, куколок бабочек и мух), при их склёвывании проявляет суетливость. Регулярно заглатывает гастролиты — крупные песчинки и мелкие камешки. В качестве кормовых объектов отмечены бобовые (астрагалы, донник, горошек, леспидеца), гречишные (птичий горец и др.), гвоздичные, крестоцветные, бурачниковые (кривоцвет), маревые (солянки, лебеда, верблюдка), злаковые (мятлик, волоснец, черепашье просо и др.), осоки, полыни, рута, реомюрия, сульхир, Allium temiissimum, Logigonum marinum, Atrapls distans, а также ягоды селитрянки.
Из культурных растений поедает пшеницу, рожь, овёс, ячмень, гречиху, просо, чумизу. В Иссык-Кульской котловине летом (19 зобов) кормились в основном бобовыми (обнаружены в 11 случаях) и крестоцветными (8 случаев), на втором месте были семена верблюдки и кривоцвета, реже отмечались семена лука и зерна пшеницы (по 2 случая) (Янушевич и др., 1959). У добытых в сентябре — октябре на юго-востоке Казахстана 9 птиц в зобах содержалось 1,2–12,2, в среднем 5,7 грамма семян, из которых преобладал ячмень (по 4–238, в среднем 111 зёрен). Птенцы с первых дней жизни кормятся мелкими семенами; подробности не изучены.
Является традиционным объектом охоты в Казахстане и Кыргызстане (на Иссык-Куле), добывают её преимущественно на водопоях, а также на пролёте. В среднеазиатских республиках добывается случайно, при охоте на рябков. В годы инвазий в значительном числе поступала на городские рынки (Нижний Новгород, Владивосток).
Несмотря на снижение численности в отдельных районах Казахстана, общие её запасы достаточно велики. Охота на неё проводится с 15 августа по 15 ноября, за день разрешается отстрелять 8, за сезон — 40 птиц. В Кыргызстане численность саджи резко сократилась, охота на неё закрыта, птица взята под полную охрану и включена в Красную книгу. Специальных мер охраны не разработано. Для благополучного существования вида необходимы сохранение естественных биотопов для размножения и безопасный доступ к водопоям.
← Рябкообразные (Pterocletiformes) Рябковые (Pterocletidae)→
← Предыдущий вид | Том 5 | Следующий вид →
Что отличает птиц от всех других существ? Чудо полёта — так, наверное, скажут многие — присущая им великолепная и завидная способность словно бы без всяких усилий отрываться от земли, проноситься над необъятными просторами суши и воды, а затем вновь опускаться на землю в местах, более удобных для жизни.
Но спросите о том же орнитолога или просто любителя птиц, и они почти наверное скажут: перья — вот тот единственный признак, который присущ только птицам и никакому другому живому существу. Собственно говоря, именно перья, за миллионы лет развившиеся из чешуи пресмыкающихся под воздействием эволюционных процессов, и сделали возможным птичий полёт.
Современные представления о родстве между птицами базируются на основе сходства не только между отдельными генами и их комбинациями, но и всего генома. Дальнейшее развитие этого направления видится в изучении всё большего числа геномов от птиц разных видов, ведь именно от этого во многом будет зависеть форма ветвления полученного филогенетического древа.
Яйца птиц совершенны во многих отношениях. Им приходится быть такими, потому что птицы откладывают и высиживают их в почти невероятном разнообразии условий разных мест обитания и ситуаций — от полюсов до тропиков; в средах влажных, сухих, стерильных и переполненных микроорганизмами; в гнёздах и без них; обогревая теплом собственного тела или не пользуясь им. Форма, цвет и размер яиц, а также состав их желтка и белка — всё это составляет самый необычайный набор приспособлений для выживания.
2011–2024. Птицы России и сопредельных регионов.
Новое фундаментальное руководство по птицам России
Cайт носит исключительно информационный характер.
Аудитория — 12+